Кошмар По-эта

Небылица

Чрезмерность враг покоя неизменно.

Лукулл, что Лэнгвиш, астроном-любитель
Гренков и сладких пирожков ценитель,
Душою бард, занятьем – продавец,
(Унынья полон: славы где ж венец?)
Желанье тайное имел: блистать
Живым стихом и песнею вещать.
Перо ж строчило ежедневно с ходу
О лавке панихиду или оду:
Увы, не полнилось высоким чувством
Поэта сердце, билось что искусством.
Взывал он к музе робкой вечерами
Пирожными и прочими сластями,
Хоть из подростка вырос фантазер,
Не тешил образ аониды взор.
На небо он смотрел в закатный час,
В звезде вечерней чтоб обресть экстаз;
Раз ночью взялся ухватить гимн чуду
В глуби кристальной – подхватил простуду.
Тужил Лукулл от горя своего,
Пока однажды не купил книг По:
Пленившись ужасами на страницах,
Поклялся хмуро, что придет девица.
Зрит в грезах Йанек, озеро Обера,
Сто «Воронов» отныне планов мера.
Вблизи от дома нашего героя —
Лесок, где ищет он порой покоя.
Пускай кустов то чахлых лишь скопленье,
Нарек его он Темпе в восхищенье;
Когда равнину покрывают лужи,
Полнясь дождем среди размокшей суши —
Озера иль пруды с отравой это
(Зависит от увлекшего поэта).
Здесь Геликонский пыл его и жжет
Воскресным днем, коль лиру он берет;
Сюда Лукулл принес свою хандру
Воспеть поэта горькую судьбу.
Тезаурус Роже да рифм словарь —
Подспорье духу, что во тьме фонарь:
С сей важной свитой он вступил в лесок,
Взмолился фавнам, как По-эт чтоб рек.
К несчастью, прежде чем Пегас взлетел,
Весьма желанный ужин подоспел;
Внимает зову музыкант-пастух,
И вот уж за столом он ест за двух.
Хотя и было б слишком прозаично
Перечислять, что съедено им лично,
(Не стерпит длинный список чтец скорей,
Как каталог Гомеров кораблей)
Клянемся мы: еще до перерыва
Пирог огромный скушал он ретиво!
Бард юный в комнату свою уходит,
К Гипносу песнь лидийскую заводит;
Вздевает очи к звездам утомленно
И вязнет в сне под светом Ориона.
Но вот из леса грез мчит эльфов рой,
Над долом что танцует в час ночной,
Благословить примерных иль околдовать
Всех тех, кто в ужин любит пировать.
Пал первым дьякон Смит, багрян чей нос
От «Эликсира», в стих что Холмс занес;
Смеются эльфы, обступив постель,
И змеи в снах его кишат отсель.
Вслед спальня подвергается атаке,
Храпит где наш Эндимион во мраке
С улыбкой на мальчишеском челе,
Когда луну – иль ужин – видит в сне.
Вождь эльфов на юнца бросает взгляд,
И чары странные на нем лежат:
Уста, что наслаждались пирогом,
Теперь бормочут в забытьи с трудом;
Полнясь хозяина мечтами всеми,
Лепечут белые стихи По-эмы:

Aletheia Phrikodes

Omnia risus et omnia pulvis et omnia nihil.