Есть озеро средь края Зан,Не из любимых людом стран —Там бродит жуткий мертвый дух,Чей шаг не различим на слух;Древнейший призрак, нечестивый,Столь одинокий и тоскливый,Кой из густых и мутных водВыводит пар, что мор несет.У топких илистых краевПротивно от гнилых душков,А птиц, заманит коих брег,Уж смертным не видать вовек.Здесь солнце целый день палитПустую гладь, что глаз не зрит,А ночью бьют лучи луныВ зиянье черной глубины.Но молвят только в страшных снах,Что возникает в тех лучах,Что, не пропав в эпох чреде,Лежит там в вечной темноте —Ведь в тех глубинах различишьБезгласной расы тени лишь.Раз в полночь – немочь для души —Я зрел то озеро в тиши,Когда сквозь неба злой оскалУщербный месяц воссиял.Я видел вязкий длинный брегИ тех, кто топи не избег:Рептилий, в муках смерти ждущих,Вампиров, воронов гниющих —Над мертвецами же парилЗлой образ трупоедов крыл.Ужасный месяц ввысь взошел,На звезды в небе страх навел,И в блеске вод открылось мне,Таилось что досель на дне.Сквозь жуткую пучину всюЗабытый град сверкал внизу:Тускнеющие купола,Во травах шпили без числа,Пустые храмы, в сводах ил,Нетронутый златой настил.И тут скользнула в сторонеОрда бесформенных теней —Орда отравы, что тотчасПустилась в безобразный плясСредь мерзостных гробниц рядовБлиз троп, на коих нет следов.Вдруг вздулось кладбище дугой,Нарушив вялых вод покой,А от теней понесся крикНа лунный саркастичный лик.Вслед вод озерных ток взбурлилИ хлынул в полости могил —И вот с родившейся землиКлубы зловонья поползли.Над градом, что уж обмелел,Теней ужасных сонм висел,И – глядь! – распахнута теперьВ гробнице мрачной каждой дверь!И тут уж описать нельзя,Кой безымянный ужас начался.Вот озеро – тот град – луна —И твари – я, восстав из сна,Молюсь, чтоб омывался брегКошмаров озера вовек!
To Phillis
(With humblest possible apologies to Randolph St. John, Gent.)
Ah, Phillis, had I but bestow’d the artUpon my verses, that I vainly gaveTo fond designs and schemes to win your heart,And tributes that abas’d me as your slave;If that fine fervour that I freely pour’dIn suppliance at your feet had liv’d in rhyme,And the soft warmth wherewith my soul ador’dBeen sav’d in numbers for applauding Time;Had all th’ affection, spent on you alone,Provok’d my fancy to poetic flights:Fill’d my rapt brain with passions not my own,And wafted me to dizzy lyric heights;The scanty laurels of this feeble quill,Believe me, kid, would sure be scantier still!
К Филлис
(С покорнейшими извинениями Рэндольфу Сент-Джону, джентльмену)