Кошмарин. Сборник рассказов

Сначала Марина ничего не поняла, в мозгу разрозненные куски представшего перед ней зрелища никак не могли сложиться в полноценную картину восприятия происшедшего в этой комнате. Когда же до неё дошло она громко всхлипнула, поднеся руки к бешено забившемуся сердцу. Всю комнату заливала кровь её подруги. Оля лежала абсолютно голая на разобранной кровати в неестественно вывернутой позе сломанной игрушки. На её шее зиял чёрно-красной смертельной улыбкой, от запекшейся крови, поперечный порез. Все белые простыни и наволочки намокли бордовым почти чёрным человеческим соком. Бежевые обои в изголовье кровати пестрели яркими брызгами с густыми подтёками. Большие Глаза Ольги в смерти сделались просто огромными. В них отражалось удивление. Ещё не успев покрыться смертельной мутью, они по-прежнему блестели жизнью.

Девушка попыталась сделать шаг назад и натолкнулась на холодные ладони, легшие ей на горло лапами чугунной тяжести. Её крепко сжали и к спине вплотную прижался, своею жесткой угловатой грудной клеткой, убийца. Появился удушливый запах мясной мухи, выросшей до размеров взрослого человека. Ледяные пальцы нащупали девичий подбородок и задрали его в потолок. Её взгляд заметался испуганной птицей по комнате и споткнулся о синюю замыленную поверхность старого зеркала. То, что вначале она приняла за окно теперь отражало жуткое по своей невозможности, отражение. Она видела себя вытянувшейся в струнку, стоявшей на цыпочках, а её руки парили на расстоянии десяти сантиметров от собственного горла. Больше за её спиной, сбоку или даже спереди никого видно не было. Не успела Марина осознать несуразность происходившего в зеркале, как болезненной стрелой пронзило её левую сторону шеи.

Виктор, пользуясь своими, как по волшебству заострившимися зубами, словно пилой сделал несколько надпилов кожи добираясь до сочного молодого мяса. Широко раскрыв рот, он прильнул губами к раскуроченной ране и стал, захлёбываясь с голодной жадностью, причмокивая и брызгаясь, сглатывать тёплую кровь. Боль, мучавшая девушку в начале укуса, как-то сразу отступила. Ей стало хорошо и даже по сексуальному приятно, глаза закрывались сами собой. На этих накатывающих волнах ложной безопасности, испытывая усыпляющее смертельное удовольствие, она опустилась в темноту. Отпущенное ей время на земле окончилось.

Вампир бросил высосанное до капли тело на другое такое же безвольно лежащее на кровати женское туловище, уже успевшее окоченеть в когтях смертельной судороги. Весь его костюм был запачкан уже тогда, когда он спускался за Мариной. Только применяя гипноз он скрывал до времени пятна от своей второй на сегодняшнюю ночь жертвы.

Из шкафа Виктор достал рулон целлофановой плёнки, отрезал портняжными ножницами от него два больших куска (свои прочные, как сталь ногти острые, как бритва он приберегал для более благородных дел). Завернул в плёнку трупы. Снял с себя всю грязную одежду с презрением отбросив окровавленные вещи в угол. Взвалив, сразу оба тела себе на плечи, как был в чём мать родила, так и понёс их на первый этаж. Там подойдя к камину, нажал на панель невидимой пружины. Камин плавно отъехал в сторону. За ним открылся, ведущий в подвал, прямоугольный провал, по форме совпадающий с дверным. Открытая массивная сейфовая дверь, нависающая над провалом, показывала ровные зубы серых бетонных ступеней, образовывающих спуск в тёмную неизвестность подвала.

Включив освещение лестницы, Виктор начал спускаться. Сам он свете, как таковом, он не нуждался, просто вампиру нравилось электрическое освещение его подземной спальни, он находил в нём по-своему что-то романтичное и для него недоступное, потерянное навсегда, имитирующее смертельный для него солнечный свет. Оказавшись под домом в обширном помещении, вампир направился к его середине. В центре подвала стоял стол. Подойдя к светившемуся хромовым покрытием хирургическому столу, он положил на него мёртвых женщин. Швейцарские часы на запястье Виктора, показывали пять утра. Вампиру пора укладываться спать. Свет в подвале погас.

Утром, покинув свою спальню с третьего на второй этаж дома спустился второй его обитатель. Молодой человек тридцати лет от роду. Он отличался от большинства современных городских жителей плотно сбитой, накаченной фигурой бодибилдера профессионала. Из-под облегающей мускулистое тело футболки, из её коротких рукавов на всеобщее обозрение были выставлены зверски накаченные руки культуриста мирового уровня. Рост – метр девяносто. Вес – сто сорок кило чистого филе.

Вырастающую из мощной груди бычью шею мужчины венчала голова с квадратным лицом военного наёмника безжалостного к крикам о пощаде и мольбам о помощи. Плотно сжатые губы рта, короткий прямой нос с широкой медвежьей переносицей. Серые глаза защищали массивные надбровные дуги неандертальца. Прическа – армейский американский ёжик.