Кошмарная клиника

— Дверь! — выкрикнула Солнышко, показывая на выход из Хирургического Отделения. Клаус направил каталку туда и пронесся мимо раскормленного олафовского пособника — то ли мужчины, то ли женщины, который все еще стоял в одежде поддельного охранника. С диким ревом он кинулся вдогонку громадными неуклюжими шагами, в то время как каталка приближалась к небольшой Группе Поющих Волонтеров. Бородач, наигрывавший что-то очень знакомое на гитаре, поднял голову и увидел пролетавшую мимо каталку.

— Наверно, это и есть убийцы, про которых говорил Маттатиас! — крикнул он. — А ну-ка, давайте поможем охраннику поймать их!

— С удовольствием, — отозвался другой волонтер. — А то мне, по правде говоря, немного надоела наша песня.

В тот момент, когда волонтеры присоединились к раскормленному детине, Клаус направил каталку за угол.

— Проснись! — умолял Клаус старшую сестру, которая осматривалась вокруг с ошеломленным видом. — Ну пожалуйста, Вайолет.

— Вниз! — Солнышко показала рукой на лестницу.

Клаус повернул каталку туда, и она заскакала вниз со ступеньки на ступеньку. Езда была быстрая и ненадежная и напомнила детям о том, как они съезжали по перилам дома 667 на Мрачном Проспекте или как столкнулись с автомобилем мистера По, когда жили с Дядей Монти. На одном из лестничных поворотов Клаус заскреб ногами по полу, чтобы затормозить, и нагнулся поближе к стене, вглядываясь в одну из запутанных схем больничного здания.

— Я соображаю, заезжать нам в дверь, на которой висит табличка «Отделение Заразной Сыпи», или продолжать спуск.

— Длин! — вскрикнула Солнышко, желая сказать «Мы не можем продолжать спуск — смотри!»

Клаус посмотрел, и даже Вайолет, с трудом сосредоточив взгляд, посмотрела вниз, куда показывала Солнышко. Там, ниже следующей площадки, колыхалось оранжевое зарево, как будто оттуда, из подвала больницы, вставало солнце, а вверх уже вились струйки черного дыма, похожие на щупальца какого-то призрачного существа. Именно такое зловещее зрелище преследовало Бодлеров во сне с того рокового дня на пляже, с которого начались все их беды. Трое детей в оцепенении глядели на оранжевое зарево и черные щупальца и размышляли обо всем, что они утратили именно из-за того, на что смотрели.

— Пожар, — слабым голосом пробормотала Вайолет.

— Да, — ответил Клаус. — Он ползет вверх по лестнице. Придется повернуть назад.

Сверху до Бодлеров донесся рев толстяка и голос бородатого волонтера:

— Мы вам поможем их поймать. Идите вперед, сэр… или мадам? Не разберу.

— Нельзя, — сказала Солнышко.

— Да, знаю, — ответил Клаус. — Нельзя подняться наверх, и нельзя спуститься вниз. Остается идти в Отделение Заразной Сыпи.

Приняв такое опрометчивое, стремительное, как высыпание сыпи, решение, Клаус завернул каталку и вкатил ее в дверь, как раз когда в динамике зазвучал голос Маттатиаса.

— Говорит Маттатиас, Зав Человеческими Ресурсами, — заговорил он торопливо. — Все помощники Доктора Флакутоно продолжают искать детей! Все остальные собираются перед зданием больницы. Либо мы поймаем убийц, когда они попробуют выбраться из здания, либо они сгорят дотла!

Дети въехали в Отделение Заразной Сыпи и увидели, что Маттатиас прав. Каталка мчалась по коридору, в конце которого виднелось еще одно оранжевое зарево. Позади себя дети опять услышали рев, это раскормленный громадина ковылял вниз по лестнице. Дети попали в ловушку — они застряли в середине коридора, который вел либо к гибели в огне, либо в лапы Олафа. Клаус спустил ноги и остановил каталку.

— Надо спрятаться, — сказал он, спрыгивая на пол. — Дольше разъезжать становится слишком опасно.

— Где? — спросила Солнышко, когда Клаус снял ее с каталки.

— Где-нибудь поблизости, — ответил он, беря Вайолет за руку. — Наркоз отходит медленно, Вайолет далеко не пройти.

— Я… попробую, — пробормотала Вайолет и, пошатываясь, сошла с каталки, опираясь на Клауса.

Оглядевшись, дети увидели на ближайшей двери табличку «Кладовая».

— Глейноп? — спросила Солнышко.

— Придется, — с сомнением ответил Клаус и открыл дверь одной рукой, так как другой поддерживал Вайолет. — Не знаю уж, что там делать, но, по крайней мере, укроемся на несколько минут.