Кошмарный принц

— Правда что ль? — с ехидным злорадством спросило существо и осклабилось. — Про папку вспомнил. А как послал подальше — забыл?

— Не злись на меня…

— А ты слезь со зверюги — что ты на него залез? Поговорим… как отец с сыном! Слезь! Чего боишься?

Егор на эту уловку не купился:

— А так поговорить слабо?

— О чём мне с тобой, паршивец, разговаривать, угробил меня и доволен, да?

Егор хотел ответить (и сильнее увязнуть в одуряющем мозг разговоре), но вдруг услышал в голове знакомый голос.

— Прекрати о чём-то думать! — сказал Виктор Ильич. — Вспомни, даже Зефирный Человек из «Охотников за приведениями» успел натворить бед! Прекрати думать обо всём, кроме мира Грёз, мой мальчик, понимаешь, о чём я? Думай только о мире Грёз!

— Понимаю, — сказал вслух юный волшебник.

— Что понимаешь? — насторожился псевдоотец, и подернулся муаром. — О чём ты… сынок?

Заискивающее «сынок» окончательно вернуло Егорке ясность мышления.

— Пошёл бы ты… папа! — вскликнул он и едва удержался верхом, когда хорт бесстрашно прыгнул на существо. Существо испарилось в алой вспышке, хорт непонимающе замотал головой, не настигнув жертву.

— Спокойно, хортик! — сказал Егор. — Это всего лишь пугала. А сейчас мы устроим огород… — Егор не совсем понял, что пытался сказать, но ему стало смешно. И он засмеялся. Со смехом он обретал силу, она будто аккумулировалась в нём. «Непередаваемое очучение», как говорил в юмореске Евгений Петросян. Муаровая поступь призрачных существ остановилась. Видимо, Див пребывал в неком замешательстве от неожиданного смеха врага и не сразу сподобился что-то предпринять. Егор не стал ждать. Он закрыл глаза и чёткой картинкой представил, как капли цвета спелого граната в брызгах рассыпались по бурым валунам и, суетливо сбиваясь в тончайшие ручейки, спешили обратно в красное море, чтобы с новой волной вновь в брызгах рассыпаться по бурым валунам. Закатное солнце полусферой в полнеба застыло на горизонте, окрашивая бегущие облачка в золотисто-неоновый оттенок. Представил, как свежий ветерок ласкает его тело.

И чрез мгновение почувствовал свежий ветерок.

Егор открыл глаза… но вопреки ожиданиям не увидел свой мир Грёз. Ветерок не был тёплым, но свежести в нём было предостаточно — не напрасно же конец ноября. Почему он не в Грёзе, а здесь, на поле?