Кошмарный принц

Теперь она была оживленной. Только что пустой, но стоило осилить трамплин кювета и со скрежетом бухнуться на хайвэй, как здесь, словно в компьютерной игре нарисовались снующие туда-сюда автомобили всех габаритов и моделей. Без ДТП не обошлось. Фейерверочные взрывы и визг тормозов. Одна на другую, третья на четвёртую… свалка покорёженных машин. Разбивая в хлам передок грузовика, Егорка прокладывал себе дорогу по встречке. Происходящее не воспринималось всерьёз и действительно казалось игрой. Когда до слуха донёсся противный звук милицейских сирен, Егорка загоготал, как самый натуральный псих, и крутанул руль, разворачивая грузовик навстречу гаишникам… Он забыл, что по правилам игры должен бежать, а не нападать… Манёвр не удался. Грузовик занесло, несколько секунд он балансировал на двух колёсах правого борта и завалился на бок, трением высекая снопы искр. Пока Егор занимался тем, что пытался уберечь себя от ушибов и ранений, ситуация снова в корне изменилась.

Егор выполз из грузовика на обожжённую почву… Куда подевался асфальт? Егор обернулся, но вместо грузовика увидел дот землянки. Выкрутасы Дива ему начали надоедать!

— Вперёд, бойцы! За Родину! За Сталина! — заорал кто-то над ухом.

С надрывным «ур-р-а-а-а!» Егор бежал в батальоне красноармейцев с пудовым ружьём образца Первой мировой войны. Невидимый враг безостановочно поливал свинцом советский штрафбат. Надрывный победный клич бойцов угасал, редел, обрывался с каждым убитым, пока не иссяк вовсе. Егор не слышал ничего вокруг, кроме своего душераздирающего «а-а-а!» Он бежал, пока не ухнулся во вражеский окоп.

Или его контузило, или бой (бойня) на самом деле стих. Стало тихо. Егор отдышался, отколупал глаза от земляной маски, огляделся… Яма не была похожа ни на окоп, ни на траншею, ни на редутный ров.

Зато здорово напоминала могилу.

Егор посмотрел вверх. Над ним стояли, облокотившись на черенки лопат, трое закрывших лица платками землекопов.

— Эй, ковбои, вытащите меня отсюда! — с раздражением крикнул Егор.

А в ответ услышал лишь злорадный смех.

Егора одолела ярость. Он попытался вылезти самостоятельно и поквитаться с развеселившимися ковбоями, но яма оказалась глубока, стенки отвесны. Жгущая грудь ярость бесполезно выгорала, оставляя в душе пепелище смелости и отваги… и благодатную почву для первых ростков страха.

Егор забыл, что он волшебник.

Егор забыл о хорте.

Егор забыл о Диве.