Кошмары

– А я вам наврала, тогда, в кабинете, – сказала Тайна, немного разочарованная тем, что Иван Николаевич не обращает на нее внимания. – На самом деле я не увидела рогов. Думаю, у меня иммунитет к этой вашей гадости.

Директор поднял на Тайну затуманенный взгляд.

– Что?

– Я так и не увидела рогов, – повторила Тайна. – И сейчас не могу их нащупать. Кстати, я и ваш третий глаз не вижу почему-то…

Сказав это, девушка осознала, что окончательно запуталась в происходящем. Если черный туман на нее все-таки подействовал, она должна была начать видеть мир, как видели его остальные воспитанники детского дома. Но это произошло лишь частично – она увидела уродства Лены и ее компаньонов, но не директора и не свои собственные…

– Значит, мой дым на тебя не действует… – проговорил директор, поднимаясь на ноги. – Ясно, ясно…

– А вот мне ничего не ясно. Если у меня иммунитет, почему я вижу… это? – Тайна кивнула на человекоподобного ящера, когда-то бывшего Максимом.

– Потому что дым изменил их тела на физическом уровне, – произнес Иван Николаевич. – Так бывает, если концентрация вещества слишком высокая. Теперь любой человек, глядя на Лену, будет видеть перед собой уродливого скорпиона. Ей всю жизнь придется прятаться. Понимаешь, что ты натворила?

– А при чем здесь я? – пожала плечами Тайна. – Вы же накачали батут этой гадостью. Значит, сами и виноваты.

– Не смей так говорить! – рявкнул Иван Николаевич. – Я делаю это для блага детей!

– Для блага детей поливаете парк этими вашими… выделениями? – уточнила Тайна. – И что в этом хорошего? Зачем вы вообще это затеяли?

– Затем, чтобы внешний мир оставил нас в покое! Меня, тебя, всех, кто живет в этом доме. Ты не представляешь, насколько жестокими могут быть обычные люди.

– А вы, значит, такой добрый?

– Конечно!

– Тогда дайте мне уйти, – сказала Тайна, понимая, что директор скорее отрежет себе правую руку, чем отпустит ее подобру-поздорову – Я вам все равно не подхожу, у меня даже способностей никаких нет.

– У тебя есть способности, – сказал Иван Николаевич и внезапно расхохотался, запрокинув голову. – Конечно, и как же я раньше не понял!

Он переступил через Артема и направился к Тайне. Девушка попятилась.

– Знаешь, что я узнал от врача, который занимался моим случаем? – спросил Иван Николаевич, тесня Тайну к нагромождению котлов и насосов. – Вещество, которое выделяет моя кожа, воздействует на один определенный участок головного мозга. Попробуешь угадать, на какой?

– Понятия не имею, – сказала Тайна, не понимая, к чему ведет директор.

– На участок, который отвечает за чувство страха. По-научному он называется мозжечковой миндалиной.

– И что?

– Ты ничего не боишься, ведь так? Поэтому черный дым на тебя и не действует! Я сразу понял, что у тебя не все в порядке с головой, еще во время нашего первого разговора, но кто же мог подумать, что все настолько серьезно?! Какие еще эмоции тебе недоступны? Ты умеешь радоваться, например?

– Никогда об этом не задумывалась, – призналась Тайна, а в памяти у нее всплыли слова девочки, назвавшейся ее подсознанием: «Половина нашего мозга всмятку. Удивительно, что мы вообще живы…»

– Знаешь, не бояться – это единственная способность, которой здесь не рады, – произнес Иван Николаевич и кинулся на Тайну.

Девушка бросилась бежать, но буквально на третьем шаге споткнулась о складку батута. Взмахнув руками, она каким-то чудом удержала равновесие и, перепрыгнув смятого резинового клоуна, рванула к бойлерам.

Директор, обутый в тяжелые военные ботинки, топал следом. Несмотря на габариты, он двигался быстро и мог в два счета загнать Тайну в угол, поэтому она решила хотя бы ненадолго затеряться среди оборудования. До ближайшего котла оставалась пара шагов, когда Иван Николаевич вскрикнул и неразборчиво выругался. Тайна оглянулась и с удивлением обнаружила, что он стоит на месте и разглядывает что-то на своей ладони.

– Что это такое? – пробормотал директор.

– По-моему, вы кого-то раздавили, – сказала Тайна, увидев на его руке влажную, ядовито-желтого цвета кляксу.

– Это паук, – сказал Иван Николаевич и подозрительно глянул на Тайну. – Твои штучки?

– Ага, мои, – кивнула девушка, хотя это, разумеется, была работа Маши.

– Я так понимаю, паук ядовитый? – спросил Иван Николаевич, вытирая ладонь об одежду.

– Да, вы правильно понимаете, – согласилась Тайна.

В этот момент она выяснила, что все-таки умеет радоваться. Если сейчас Иван Николаевич умрет от яда, все проблемы разом решатся и ей не нужно будет никуда бежать.

– Но ты же не думаешь, что все будет так просто? – ехидно поинтересовался директор и снова двинулся на Тайну. – Меня много раз пытались убить. Ты знаешь, что я месяцами жил со снятой черепной коробкой и с электродами в мозгу? Ни один нормальный человек не перенес бы такие эксперименты. И ты надеешься убить меня каким-то паршивым пауком?

С каждым шагом фигура Ивана Николаевича все сильнее окутывалась черной дымкой. Густой маслянистый туман сочился из рукавов пальто, из-за ворота, стелился по бетонному полу и поднимался к потолку, подобно дымным крыльям.