Кошмары

Непогода стала утихать; он медленно пробирался по густому сосновому лесу. Что это так быстро пронеслось мимо него? Он наклонился вперед и увидал лесную нимфу, которая быстро бежала по склону горы. Она громко взывала о помощи, и ее зеленые волосы развевались по ветру. Едва касаясь земли, она бежала по лесу, но вот перед ней разверзся обрыв. И тут он увидел ее преследователя; это был Пифон, громадный крылатый дракон с длинным змеиным телом и отвратительной рыбьей пастью. Он извергал из своих ноздрей огонь и дым и уже прижимался сладострастно своей чешуйчатой плотью к коленям нимфы.

– Помогите, помогите! – молила она.

Тут Корета услыхал крик, раздавшийся среди сосен:

– Касталия!

– Сюда! Помогите! Сюда! – взывала нимфа.

Ветви раздвинулись, и из чащи выбежал юноша.

Он был без бороды, у него были короткие курчавые волосы и большие сияющие глаза. Нагой, без щита, с одним только копьем в руках, бросился он на чудовище. Дракон расправил крылья и, извергая из ноздрей и пасти целые тучи дыма и пламени, устремился на юношу со страшным фырканьем. Юноша бросил в дракона копье и пронзил им глаза и мозг чудовища. Потом он бросил тело мертвого Пифона в узкое ущелье между двумя отвесными скалами.

– Благодарение тебе, Аполлон! – сказала трепещущая нимфа.

– И ты благодаришь меня только словами, красавица? – сказал бог. – Я уже давно люблю тебя, но ты бежишь от меня, робкая.

– Я люблю одного пастуха, – ответила нимфа.

– А я люблю тебя! – воскликнул убийца Пифона, бросаясь к нимфе.

Однако Касталия выскользнула из его рук и, не произнеся ни слова, быстро побежала вниз по склону горы. Но Деметра, мать богов, сжалилась над ней: она превратила нимфу в источник, который быстро заструился по крутому склону горы. Тогда бог преклонил колени и поник головой, крупные слезы потекли из его глаз и смешались с Кастальским Источником. И он лобзал воду, и пил ее, и намочил ею свой лоб и свои кудри.

Потом он встал, и в ночной тишине раздалась его песнь, жалобная песнь, полная тоски по утраченной возлюбленной.

Корета умолк, и вокруг него долго царило молчание. Но вот вскочил Гиркан.

– Он лжет! – воскликнул он. – Он лжет! Он подлый обманщик и лжец! Я был с ним, когда мы искали козу; это была черная коза элатейца Олибрия-скорняка! Мы пошли вместе, Корета и я, в горы, но никакой непогоды не было, небо было ясное, вечер был тихий! Не было ни разверстых пропастей, ни дракона, ни нимфы, ни бога – ничего, ничего этого не было! Я пошел один в горы, а он должен был с собакой обыскать миртовый лес. Но он сел на камень и заснул. Всю ночь я проискал козу и наконец под утро нашел ее. Когда я возвратился к нему, то нашел его все на том же камне, погруженным в крепкий сон.

– Фу, как он лжет! – закричала и заволновалась толпа.

Корета стоял неподвижно и странным взором обводил шумящих людей. Казалось, он не понимал, из-за чего они так кричат. Растерянный, смущенный, он озирался кругом, и вдруг взгляд его встретился со взглядом старого жреца.

– Оставьте его! – воскликнул Мерион. – Я беру его под свою защиту!

Но шумящая толпа надвигалась все ближе с поднятыми руками и сжатыми кулаками.

– Его защищать? Нет, убить надо этого обманщика!

Тогда жрец подошел к Корете, положил ему левую руку на плечо, а правую протянул вперед, как бы защищая его от возбужденной толпы.

– Оставь его! – крикнул Гиркан. – Он лжец!

– Лжец? Нет, он поэт.

И поэзия стала правдой.

Спроси школьника в красной фуражке, с сумкой на спине, возвращающегося домой из школы:

– Что ты знаешь о Дельфах?

Он ответит тебе:

– Дельфы – древнегреческий город в Юго-Восточной Фокиде, общегреческий центр религиозного поклонения с храмом и оракулом Аполлона. По легендам, ранее назывался он Пифо. В древности здесь была священная земля, служившая резиденцией пифии, главного оракула, который давал советы, помогавшие принять важные решения в древнегреческом мире. Однажды, когда царь Крез послал в Дельфы своих послов…

Держу пари, он мог бы добрых полчаса рассказывать тебе о Дельфах – про Пифо и оракулов, про храм Аполлона, про Кастальский источник и про скалы Федриады, с которых свергали богохульников. Мало того, он процитирует тебе также изречения в храме и с полдюжины прорицаний. И это – в наше время, более двух тысяч лет спустя! Много ли на свете таких восславленных в человеческой памяти мест?

Поэта звали Корета, а слушатели назвали его лжецом.

Но пусть они его назвали лжецом – его поэзия была сильнее правды атлета.

Поэт победил, а Гиркана сбросили со скалы две недели спустя. Безобразную истину убили, чтобы оживить мечту певца.

Но теперь долой прекрасное покрывало! Вот голая, жалкая истина.

– Дамасипп! – сказал старый верховный жрец другому жрецу Аполлона после того, как он благополучно вывел Корета из шумящей толпы. – Дамасипп, созови всех жрецов и старейшин города в эту же ночь в храм бога.

Все собрались в назначенном месте, и жрец убеждал каждого по очереди: