Кошмары

– Ты здесь живешь? – Фламандец присвистнул.

Стив отпер вторую дверь – та вела в маленькую комнатку-пристройку.

– Здесь, – буркнул он.

В комнатке стояли походная раскладушка, маленький столик, пара стульев и кривой умывальник. Еще были там старый сундук, сломанная вешалка для одежды и миниатюрная плита. Стены сияли наготой.

– У тебя есть спиртное? – спросил Олислагерс. – Если нет, просто завари из этого дрянь-цветка немного чая. Перед сном выпей.

Он объяснил Стиву, что именно нужно сделать и как он должен вести себя во время медицинского осмотра. Стив повторил все вслух много раз. Затем он открыл сундук, достал свои деньги и еще раз предложил ему.

Фламандец покачал головой:

– Брось, Стив. Я помогаю тебе по дружбе.

Затем он ушел.

Стив выбежал на улицу вслед за ним, держа в руке маленькое коралловое ожерелье:

– А такое вам нравится, герр?

Ян Олислагерс осмотрел подачку.

– Где ты это взял? – со смехом спросил он. – У подружки?

Стив серьезно кивнул.

– И где же она?

– Мертва.

Олислагерс уставился на Стива скептически.

– Нравы египетские, смертопоклонничество, – пробормотал он себе под нос и после добавил, повысив голос: – Оставь это себе на память, дружище! Ничего мне не нужно, я же говорю! Даже тайна твоя, ежели не хочешь ей делиться. Не забывай, что ты должен сделать, и удачи тебе завтра. Приходи ко мне в лабораторию потом – расскажешь, как все прошло.

Следующим днем Стив пришел к Олислагерсу поздно. Он был бледен и дрожал как осиновый лист, но на лице у него играла довольная улыбка.

– Я свободен, – просипел он.

Фламандец поздравил его.

– Садись, мой мальчик. Сейчас я выведу из твоего организма яд, ну или хотя бы ослаблю его действие.

Честь по чести, Олислагерс понятия не имел, что ему нужно – или что он может тут использовать – для этой цели; но алкоголь уж точно вреда не причинит – может, даже слегка поможет. Так что Стиву досталось виски. Он опрокидывал его стакан за стаканом, как лекарство, храня при этом завидную молчаливость, что изрядно огорчило хитрого фламандца, хоть тот и не подал виду. Олислагерс заставил своего друга с кладбища уговорить изрядное количество крепкого напитка; тот все выпил и, уходя, поблагодарил своего благодетеля. Ноги Стива заплетались, отказываясь служить как надо, язык с трудом ворочался, но пьяным было только тело; разум не покидал свои привычные строгие тиски, храня прямо-таки фантастическую дисциплину.

Услышав, как Стив упал на лестнице, Ян Олислагерс отправился к нему, поднял, кое-как отряхнул и, крепко обхватив могильщика за плечи, с усилием поволок его в сторону кладбищенской резиденции. Когда они оказались у самых погостных ворот, Стив взял себя в руки.

– Спасибо, герр, – произнес он.

Стив никогда не читал книг, не пролистывал газет. Он был совершенно равнодушен ко всему, что происходило за пределами кладбища. Он знал, что где-то в мире идет война, но его ничуть не интересовало, кто ведет войну, почему, где и за что она идет. Зато теперь он выработал интерес ко всему, что делал его новый друг, – шутка ли, даже начал задавать вопросы! Что Ян делает в городе? Какая нелегкая его вообще сюда принесла? А много ли он денег зарабатывает?

Олислагерс давал ему ответы – ясные и простые, такие, чтобы Стив понял. Он был уверен, что дальше этого молчаливого парня сведения все равно не разойдутся. Но странное желание говорить не о себе, а о собеседнике не отпускало фламандца. В мыслях Стива по-прежнему копошилось нечто несказанное, и Ян по-прежнему предпринимал каждодневно попытки узнать, что это, процарапаться к этому чему-то. Его интерес теперь смахивал на серьезную одержимость. Он чувствовал, что расспросы не помогут, и сдерживал, как мог, свою страсть дознания – единственное, что заставляло его ходить каждый день на погост.

Он никогда не задавал вопросов, никогда не выказывал малейших просьб. Но когда могильщик спрашивал его о чем-нибудь, он предоставлял точные ответы, как бы давая ему все карты в руки.

– Видишь, Стив, – говорил он, – это секрет, но я поделился с тобой им, потому что ты мой хороший друг и я тебе доверяю!

Стив кивал в ответ. Он прекрасно понимал, что, когда у тебя есть друг, ты должен ему доверять, но все так же хранил гробовое молчание.