Кошмары Грейнджер (ЛП)

Грейнджеры коротали время в кафетерии больницы, ожидая ее выписки, когда Гарри и его девушка, Джинни, присоединились к ним, чтобы ввести их в курс дел. Ее бедные родители умерли, и ей нужно было уехать из Англии, чтобы начать новую жизнь. Когда Джин взволнованно спросила про ее бывшего парня, достаточно ли он хорош, чтобы быть отцом, Джинни открыла рот, а потом снова закрыла.

– Я не… – начала она, – все не совсем так.

Джин быстро закачала головой.

– Она расскажет все в свое время. Я уверена.

– Она все еще должна вернуться в Англию, для продолжения расследования, – челюсть Гарри напряглась. – Думаю, когда она будет готова. Если она когда-нибудь будет готова.

– О, – тихо произнесла Джин, и ее глаза заблестели, – о, ясно.

Джон думал о желтых синяках на ее руках и сжал руки под столом.

– Ее проверяли в Англии и выдали заключение, что все в порядке, – Гарри провел рукой по волосам. – Это действительно очень жестоко.

***

С шоком, беспокойством и чувством неотвратимости судьбы, Джин Грейнджер и Джон Грейнджер спросили у Гермионы, чем они могут ей помочь. Или, возможно, она сама подойдет к ним, когда будет нужно. Естественно, разговор зашел о ребенке, и все трое пришли к одному общему выводу.

Это было давным-давно, но Джин и Джон Грейнджеры хотели стать родителями.

Не более, чем через шесть недель, на основе настоятельных рекомендаций двух психологов и гинеколога Гермионы, она рожала под анастезией. Здоровая девочка была отправлена в секцию «С» и отдана Грейнджерам, пока Гермиону отвезли в комнату ожидания, где ее ждали взволнованные друзья.

До самого последнего момента, ей пытались показать ребенка. Гермиона была сонной, едва проснувшейся, но она все равно отрицательно покачала головой медсестре в ответ.

– Она сказала «Нет», – Джинни была резка, смотря на медсестер. – Это ясно?

Когда Грейнджеры забрали младенца домой, их не отпускало сильное чувство, что Гермиона нуждается в пространстве и поддержке.

Поэтому они просто послали ей цветы и карточку с пожеланиями поскорее поправляться, а также обещанием, что когда она будет готова, они придут к ней домой, с ребенком или нет, что бы ей ни понадобилось.

***

Гарри организовал посещение целителя на дому, чтобы тот осмотрел ее сразу же, как ее выпишут из маггловской больницы.

Глаза целителя расширились, когда она понял, кто такая Гермиона, и секция «С» в больнице была выбрана безошибочно, но они связали ее обетом молчания, чтобы никто в волшебном мире не знал, что ребенок Долохова появился на свет.

Шесть недель лечения, которые прописали в маггловской больнице, были отличным поводом сказать маме и папе, что ей нужен отдых и лечение. Они выглядели более чем понимающими. Они сами стали родителями. Так что у нее было время, чтобы во всем разобраться.

Иногда, Джинни и Гарри оставались у нее.

Они использовали летучий порох в международном офисе в Сиднее, иногда почти приземляясь на Живоглота, и все чаще с ужином от Молли.

Иногда, Флер брала Билла и малышку Виктори.

Поначалу, она думала, что присутствие ребенка Флер будет для нее не просто, но оказалось, совсем нет.

Ее беспокоили совсем не дети.

Это было ощущение присутствия в животе ребенка Долохова. Это было знание, как был зачат ребенок, и невозможность забыть кровь на коже. Это была алчность, которую она ощущала в кошмарах, как только она узнала, что беременна.

Министерство сожгло его тело, но какие-то части его застряли у нее в голове.

Она была в этом уверена.

Именно он помог ей осознать в кошмаре, что она беременна. Она снова застряла на кровати, под небосводом, и он разместил ее в той же позе, как и когда в последний раз брал ее. Лицом вниз. Руки связаны. Ноги раздвинуты.

– Ты помнишь наше последнее совокупление? Вся моя жизнь излилась на тебя и внутрь тебя.

Грубые, влажные поцелуи на затылке заставили ее вжаться лицом в плечо. Его горячая эрекция мягко давила на нее сверху.

– И это сработало. Ты все сделала так правильно, моя ведьма. Так хорошо, – сказал он, и его руки властно обхватили ее сзади. Он жадно обрушился на ее тело и шептал ей на ухо, загораживая собой солнце.

Боль, когда он начал, была несильной. Но когда он надавил своими бедрами и своим весом на нее, горячая боль пронзила ее центр, растекаясь снаружи и вокруг ее живота, прекращаясь во что-то другое. Она резко проснулась, дергаясь и пинаясь на месте.

Она даже не помнила, что кричала.

Что бы за заклинание он ни применил, чтобы скрыть беременность, ее отпустили, интерпретировав покалывание как тяжкое доказательство изнасилования. Гарри и Джинни хотели встать на путь войны, выйдя из Святого Мунго, но Гермионе покой нужен был больше, чем извинения. Вероятно, это было еще одно экзотическое заклинание, которое они не смогли обнаружить. Ее менструации были регулярными, пока она не почувствовала ребенка Долохова. Он был спрятан идеально.

Но это больше не важно.