Кошмары на улице Купчинской

— Начальников у дознавателя только два — уголовный кодекс и уголовно — процессуальный, заявил Дюжев, потрясая в воздухе толстой книгой. — Кодекс — мой начальник, других у меня нет. Но начальники этого не понимают. Отсюда и конфликты. Начнешь работать — поймешь. Я обычно с начальниками во всем соглашаюсь. Так точно, говорю, сделаем как вы указали. Но в кармане брюк всегда при этом держу фигу и делаю по — своему, так — как надо мне. Такая у меня тактика и она почти всегда срабатывает. А стратегия у меня другая. Как только утомляюсь — ухожу на больничный. Стараюсь больше двух месяцев подряд не работать. Полтора месяца в году я в очередном отпуске, и четыре больничных за год дней по двадцать в среднем каждый. Итого пять отпусков в году. Больничный нам все равно оплачивают стопроцентно. Почему бы не пользоваться? Если с тобой сработаемся — будем болеть по очереди, чтобы не перетруждаться.

— А если ничего не болит, как болеть — то?

— Ну ты, Сережа, как ребенок, честное слово. Вариантов тут несколько. Покупать больничный лист я тебе не советую. И так мало зарабатываем. Вызывай на дом терапевта и лежи телевизор смотри. А придет доктор, покашляй как следует прямо на него, чтобы близко не подходил. Скажи температура за 40 градусов зашкаливает, но только сейчас упала, после того как ты съел все таблетки обнаруженные дома. Больничный дней на двадцать обеспечен. Но я тебе не советую с терапевтами связываться.

— Почему?

— Замучают, Серега, со своими анализами. То им кровь сдай, то мочу, флюрограмму сделай — дозу радиации получи. Забегаешься по амбулаториям. Я лично к психиатру хожу.

— Это куда это?

— Ясно куда — в нашу милицейскую поликлинику. Есть там такой замечательный психиатрический кабинет. Очередей никаких. Приедешь, скажешь доктору: нервный я стал, на подозреваемых кидаюсь, жену с пистолетом гоняю, устал скажи, полечите доктор.

— И что вылечит?

— А куда он денется. Сначала спросят всякую лабуду — слышишь ли голоса и так далее. Говори ничего не слышу. Слух вообще плохой, даже музыкальный. Только нервный скажи очень. К невропатологу пошлет, не соглашайся, говори: был уже и не помогло. И они обязаны начать тебя лечить. Больничный дают сроком не меньше месяца. Горошки сладкие гомеопатические выпишут. Никаких у них анализов и в помине нет. Ни тебе мочи, ни крови. Гуляй целый месяц и хохочи. А пока на больничном сидишь, все свои дела уголовные расследуешь и еще и премию получишь. Есть правда один нюанс. Пугать начинают что поставят на учет. И поставят на психучет обязательно.

— Так что хорошего на учете у психиатра состоять?

— Ничего плохого. Их учет это совсем не то, что учет в районных психо — неврологических диспансерах. Никаких последствий. Пойми, что в милиции психов быть не должно. Обязаны вылечить. Я, например, четвертый год лечусь, чувствую себя прекрасно чего и тебе желаю и, заметь — лучший друг начальника психиатрического кабинета. Но если хочешь — не болей. Работай с утра до ночи. В делах будет завал. И будешь ты у начальства плохой — в отпуск зимой. А я буду хороший и в отпуск летом. Так что твоя жизнь — ты и выбирай. Я лично живу по оплате своего труда. Ну понял ты, Серомышин, хоть что-нибудь из тонкостей дознавательской жизни или нет?

— Ну, кое-что понял, наверное.

— Вот именно, наверное… А раз понял то пора приступать к самостоятельной работе. Считай, что я тебя отстажировал. Сотрудник ты опытный — без стажировки справишься. Кодекс почитаешь на досуге — и вперед.

Дюжев достал из сейфа две толстые папки.

— Вот это, Серомышин, принимай к производству. Это дело в отношении твоего подопечного Владимира Загуляева по факту изъятия у него наркотиков. Он у меня объявлен в розыск. Твоя задача: так как сроки поджимают, быстро разыскать Вову и закончить расследование. А это дело, — раскрыл Дюжев другую папку, — по факту угона автомобиля Вольво у гражданина Семенова Савелия. Сейчас придет Семенов и подозреваемая в угоне Валентина Воробьева — будем вместе проводить очную ставку.

Глава вторая Конец стажировки Серомышина

Сеня Семенов, подходя в расстроенных чувствах к зданию отдела милиции, куда он был вызван в качестве потерпевшего, увидел в соседнем скверике сидящую на скамеечке с грустным видом угонщицу своего автомобиля — Валю Воробьеву. Зайдя немного сзади и, как истинный охотник даже против ветра, чтобы наглая преступница не учуяла исходящий от него запах пива «Козел» и не скрылась, Сеня цепко схватил дернувшуюся было Валю за плечи, произнеся горячим дыханием в холодное ухо девушки сакраментальную фразу:

— Моменто море, подруга.

— Что? Кто?! — не поняла Воробьева.

— Моментально… в море… Кранты тебе, Валя. Буду тебя мочить. Хоть и не люблю я мокрые дела, а придется. И чего ты тут сидишь, стерва?

— А… Сеня, это вы? В милицию меня вызвали. Отпустите плечи, больно, блин.

— Так что ты здесь сидишь, а не в милиции?

— Боюсь я туда. Наркоты подложат или еще чего сделают.