Космическая чума. Сборник

Торнхилл еще несколько секунд лежал без движения и ждал, когда исчезнет перед глазами светлая мерцающая точка. Он застонал. Его собственный голос прозвучал чуждо в его ушах, тяжелым хрипом, как будто его гортань больше была не в состоянии издать человеческий звук. Руки его дрожали, когда он с трудом приподнялся. Он встал на колени, пошатываясь, и, переводя дыхание, сел на корточки, а после этого осторожно выпрямился. Кружилась голова. Он неуверенно шагнул, облокотился о стену и снова бы упал, если бы не ухватился за каменный забор. Словно у годовалого ребенка, у него не было силы держаться на ногах, пришлось прислоняться к стене. Короткий приступ израсходовал, казалось, все его жизненные силы.

С трудом, словно многопудовую гирю, он поднял руку и попытался ощупать то место на спине, где вспыхнула боль. Он не дотянулся до него, но понял, что это не был чей-то удар.

Торнхилл снова застонал, постоял еще несколько секунд неподвижно, прислонившись к стене, и попытался идти.

Его сердце бешено стучало. Собственно, он должен был бы замерзнуть — дождь промочил его до костей, и в ботинках при каждом шаге хлюпала вода, — но он не замерз. И вообще он не чувствовал ни тепла, ни холода — совсем ничего. Как-то глухо, с чужеродным чувством постепенного угасания жизни он ощущал свое тело, но координация движений не нарушалась.

Торнхилл снова остановился, обессиленный, оперся о стену и огляделся вокруг. Глаза его были полны слез.

До цели уже было недалеко. Склад находился через четыре дома. До него было десять минут ходьбы, но это больше, чем в состоянии был пройти Торнхилл.

Его кожа между тем окончательно приняла серый пластиковый оттенок, и он все больше начинал чувствовать себя чужим в своем собственном теле. Кожа была холодной и гладкой, как у мертвеца, а дождевая вода сбегала по ней, как будто она взаправду состояла из пластмассы, а не из живой ткани.

Торнхилл оттолкнулся от стены и с трудом поплелся дальше. Шаги гулко отражались от глухих каменных стен и издавали какое-то особое, звякающее эхо.

* * *

Настроение Майка ухудшалось в той же степени, в какой местность, через которую они проезжали, становилась невзрачней. Они быстро миновали главную улицу, повернули на восток, прочь от Сити с его пульсирующей жизнью, и углубились в районы города, которых не найти в рекламных туристских проспектах.

Дома здесь были низкие и старые, а через некоторое время они оказались в окраинном индустриальном квартале, в котором никто больше не жил, и, пожалуй, лишь какой-нибудь ночной сторож во время своего обхода обратил бы внимание на два роскошных автомобиля.

— Пожалуй, этот район подходит Хирлету, — проворчал Майк. — Во всяком случае, больше, чем его сверхаристократический магазин.

Дамона вздохнула.

— Сделай милость, не высказывайся так категорично. Почему ты так недоброжелателен к нему? — сказала она умоляюще. — В конце концов, этот человек ничего плохого тебе не сделал.

— Это еще не основание для того, чтобы любезничать с ним, — возразил Майк. — Чем бы это кончилось, если бы я поддавался на авантюры каждого встречного. Тогда бы я был все время занят.

Дамона окончательно сдалась. Конечно, Майк со временем успокоится, она была в этом уверена. Спорить с ним сейчас не имело абсолютно никакого смысла. Она сосредоточилась на том, чтобы не потерять из вида «Форд», включила скорость и слегка нажала на педаль газа для того, чтобы сохранять прежнюю дистанцию. Постепенно она начинала понимать правоту предложения Хирлета ехать вместе. Улица была почти не освещенной и невероятно извилистой — настоящий лабиринт, в котором, потерявшись однажды, никто и никогда не нашел бы выхода.

Они ехали еще какое-то время дальше на восток, прежде чем Хирлет, наконец, повернул в узкую боковую улочку и остановился перед высоким кирпичным зданием без окон. Дамона припарковала свою машину позади машины Хирлета и, недоверчиво оглядев окрестности, подавила дрожь. Эти заброшенные дома и улицы всегда несут в себе что-то жуткое, но тут это впечатление было особенно отчетливым.

Она вышла, тщательно, вопреки обыкновению, закрыла дверцу и медленно подошла к Хирлету, который тем временем тоже вылез из своего «Форда» и лихорадочно шарил в карманах пальто.

— Вы должны меня извинить, — сказал он. — Это совсем необжитой район. Но мой партнер основал это дело совсем недавно и пока не смог найти ничего лучшего.

Затем он добавил с коротким смешком:

— Но возможно, что все скоро и изменится.

— Ага, — буркнул Майк так громко, что Хирлет услышал его, но не мог решить, как ему прореагировать на это.

Хирлет, казалось, на секунду растерялся, но ничего не сказал, молча повернулся и пошел к узкой, изъеденной ржавчиной, несгораемой двери, которая вела внутрь здания. Щелкнул замок, и дверь распахнулась внутрь. Хирлет пошарил рукой по стене. Нашел выключатель, и под потолком зажглась целая батарея неоновых ламп.

— Это все ваше ателье? — с сомнением спросил Майк.

Он вошел за Дамоной в дом.

Хирлет нервно усмехнулся.