Космическая чума. Сборник

Я отшвырнул проклятую штуку и вытащил Виккерс 20–40 Улыбчивого Малыша — игрушку, по сравнению с лазером. Но больше у меня ничего не было. Однако, прежде, чем я успел сделать выстрел, новая длинная вспышка пламени вырвалась из драконьего рта, и я отскочил назад. Левая нога зацепилась за камень и подвернулась. Я упал, и Виккерс вылетел из моей руки. Он перепрыгнул через край дороги и исчез.

Разгневанный дракон возвышался надо мной, длинный, как ракета, весь в зеленых и пурпурных чешуйках с бугристой, лоснящейся кожей, с чудовищными глазами с пламенным отливом. Из ноздрей шириной в пещеру шел дым.

Я был в беде. В следующую секунду мне предстояло превратиться в готовое блюдо: даже пьяному дракону вряд ли по силам промазать три раза подряд.

— Сэм, я здесь, — закричала Исма. Она отступила на край дороги и следила за схваткой. Теперь она бежала ко мне, размахивая 38-м.

— Бросай, — завопил я. — Кидай его мне.

Она бросила, и я, ловко поймав его, тут же обернулся к своему чешуйчатому приятелю. Следующая доля секунды ушла на то, чтобы прицелиться: если с первого раза я промахнусь, другой возможности уже может не быть. Я был в этом почти уверен.

Я стрелял в глаза. Два выстрела, разделенные лишь временем, необходимым для того, чтобы перевести мушку с левого глаза на правый. Я расколол их оба.

Теперь у меня было преимущество. Я выстрелил вновь — раз, два, три, четыре, загоняя пули в голову дракона. Я стрелял и стрелял, пока не щелкнул опорожненный магазин 38-го. Большой, ревущий монстр затрясся. Раздвоенный язык метался и извивался, как змея. Ноги раскалывали попадающие под них булыжники. Из глаз и носа валил дым.

— Ты повредил его, Сэм, — с восторгом воскликнула Исма, помогая мне подняться. Моя левая лодыжка сильно болела, и ходьба была для меня убийственным наказанием.

Надо мной ворочалось тело великана. Он трясся, судорожно колотил хвостом. Мы присели, когда он просвистел над нашими головами.

— Назад, — предупредил я. — Он собирается прогуляться!

Словно падающая гора, зелено-пурпурный дракон обрушился на дорогу, испуская пар, шипя и свистя. Хвост в последний раз конвульсивно дернулся и затих. Мы приблизились. На дороге вокруг огромной туши растекалась черная лужа.

— Кровь! — выдохнула Исма, прижимая ладонь к одному из ртов.

— Нет, — возразил я, — масло.

— Ты хочешь сказать, что он…

— Робот, конечно. А как же иначе? Любимчик Кэйна, дракон-робот. Я перебил ему коленчатый вал.

— Изумительно, — воскликнула Исма. — Просто изумительное создание…

— Кэйна называют королем роботов не ради смеха, — сказал я. — Он знает, как надо собирать вместе колесики и шестеренки. Уверен, что он сам проектировал этого малыша.

Исма прикрыла свои огромные глаза.

— Шестеренки… — сказала она. — Я вижу там шестеренки. И трубки, длинные трубки, шланги…

— Это все для огня и дыма, — сказал я.

— Я все еще не могу забыть, насколько страшно он выглядел живым.

— Но ты уже выглядишь лучше, — сказал я. — А сейчас у нас появится компания. — Я потянул Исму за дымящуюся драконью челюсть: к нам направлялась толпа синтетиков, зловещих, как мегеры.

— Ты можешь их остановить? — воскликнула Исма.

Я вздохнул.

— У меня вывихнута лодыжка. Пистолет Малыша улетел. Мой 38-й пуст, а лазеромет заклинило. Мне неприятно говорить тебе это, сестренка, но единственное, что может нас спасти — это чудо.

XVI

Мы его получили. Именно чудо. По крайней мере, у меня было именно такое впечатление.

Только что, секунду назад, мы были там, скорчившись за протекающим драконом-роботом, а к нам подбирались по меньшей мере две сотни вооруженных охранников Кэйна, а в следующую секунду мы были уже вовсе не там.

Мы сидели в кабинете Натана Оливера под гигантским Институтом Искусств, и старый Нат приплясывал вокруг нас, с восторгом хлопая в ладоши.

— Получилось! Получилось! Ой, парень, оно сработало, честное слово!

— Что сработало? — спросил я.

— Мой времявыкусыватель, — ответил Нат. — Я много месяцев потел, пытаясь выбить из него толк. Работает по принципу лучевыкусывателя. Предметы лучевыкусываются в прошлом и будущем. Я послал черепаху в 3028-й год, туда-сюда, но потерял ее. Потом я попытался выкусить конного копа с Таймс-сквер, из тех времен, когда разъезжали на лошадях. Но я получил лошадь, а на ней был пьяница-алкоголик с 42-й стрит. Я дал ему выпить и отправил обратно.

— Коня? — спросила Исма.

— Нет, пьяницу. Коня я удержал.

— Слушай, Нат. — Я встал, лодыжка ныла, но ходить было легче. — Как ты узнал, что мы там, на Меркурии, и что с нами происходит? Как ты узнал, что нам необходимо, чтобы нас оттуда лучевыкусили?

— Это не просто объяснить в светских терминах.

— Попытайся, — сказал я.

— Прежде всего, — заметил он, помогая Исме подняться, — я намерен представить вас этому очаровательному созданию. Или, точнее, трем созданиям.

— Одной достаточно, — сказала она. — Мои глаза и головы… обычно пьют по очереди, по одному-два глотка.

Нат был восхищен.

— У вас три различных набора вкусовых бугорков?

— Естественно. Поскольку у меня три мозга, три шеи, три носа, по три комплекта глаз и ушей.