Космическая ферма (СИ)

Отец молча наблюдал за этим и мрачнел с каждой минутой. От реализации своего предложения он категорически отказался. В конце смены Иван услышал разговор отца и деда, объясняющего, что в каждом узле станка заложены как основные, так и дополнительные возможности. Это влияние унификации, то есть, немецкие инженеры, а станок выпустили в Германии, создали базовый вариант, предусматривавший дальнейшую модернизацию в зависимости от необходимых целей. Восстановить блок шестерней, угробленных нерадивым рабочим, по чертежам не сложно, только в этом случае станок имел бы  только 2 скорости, так как подобрать или отремонтировать угробленную шестерню невозможно. Это нормально, но не хорошо. Совмещая запасные части от коробки скоростей старого списанного станка, кстати, тоже немецкого, только более раннего года выпуска, и поломанного, возможно без особых доработок не только восстановить его работоспособность, но и расширить  возможности. Да, внешний вид ухудшался, да и ресурс станка сокращался. Но ведь станок нужно восстановить без ухудшения свойств. А нечаянное улучшение только приветствуется. Отец признал, что пошел по пути банального демонтажа неисправной шестерни и перекладыванию ее функций на другие, что привело бы к уменьшению скоростей и большим затратам, связанным с переделкой механизма их переключения. Кстати, ресурс станка при этом так же катастрофически уменьшался.

Этот случай стал для Полякова значимым и показал, что нет непререкаемых авторитетов, особенно, если ты знаешь свое дело и готов не механически, а творчески выполнять свою работу. Кстати, отец с гордостью писал, что до конца войны он проработал на этом станке и с большим сожалением перешел на привезенный из Германии,(опять из Германии!), новый.

В один из вечеров, когда на фронте наступило затишье, Поляков решил расспросить Панкратова о смысле его разногласий с Авдеевым. Вместо ответа Панкратов спросил, как Иван сдавал экзамены в школе и что ему в этом не понравилось. Поляков ответил, что у них в школе, как и везде в стране, готовились билеты, и вопросы в них равномерно охватывали весь курс обучения, причем первые, вторые, а иногда третьи и четвертые вопросы, всегда касались разных периодов обучения и тем. Получалось, если  ты «прохалявничал» четверть, преподаватель это всегда мог выяснить на экзамене. Кроме этого, Поляков заметил, что даже правильные ответы на вопросы билета не являлись залогом сдачи экзамена. Во время экзамена преподаватели всегда задавали дополнительные вопросы, и зачастую, вообще не имеющие отношение к вопросам билета. В результате этого, часто ставили хорошую и отличную оценку ученикам, вроде бы ответивших плохо или неудовлетворительную, и наоборот, неудовлетворительно, тем, кому повезло вытащить зазубренный билет.

- Скажи честно  Иван, твои преподаватели могли на этих экзаменах определить уровень твоих знаний? А если да, то в какой мере?

- Да в полной мере и могли, - немного подумав выпалил Поляков.

Панкратов вырвал из своей бесценной тетради чистый лист и на нем, что то долго писал, а затем отдал его Полякову. На листе оказались вопросы по истории средневековья. Честно говоря, Панкратов выбрал самую поганую и не интересную тему. Но, деваться не куда, сам влез в это. Поляков начал отвечать. Панкратов слушал молча, не перебивал и не задал ни одного вопроса. Когда Поляков закончил отвечать, Панкратов  коротко записал его ответы и внизу поставил двойку. Объясняя Полякову, почему он так оценил его знания, Панкратов коротко указал на ошибки и неточности, а в конце поинтересовался его, Полякова, мнением относительно непредвзятости оценки знаний. Уже слушая Панкратова, Иван понял, что основательно подзабыл эту тему и согласился с оценкой, признав ее вполне объективной.  Не делая перерыва, Панкратов опять вырвал лист бумаги и опять углубился в написание новых вопросов. Поляков попытался возмутиться тем, что Панкратов все перевернул с ног на голову и превратил банальный ответ на вопрос, в выпускные экзамены. Панкратов ответил, что это и есть ответ на вопрос и протянул лист бумаги. Поляков ознакомился с содержанием вопросов и чуть не полез в драку. Вопросы касались античности. Эту тему Иван знал еще более поверхностно, чем предыдущую. Ворча насчет того, что можно было бы выбрать тему по интереснее, Поляков углубился в изучение написанного, и к своему изумлению увидел, что напротив каждого вопроса стоит три готовых ответа. Панкратов попросил ничего не говорить, а только поставить галочки напротив правильного, по его мнению, ответа. Мобилизовав скудные остатки знаний на победу над зазнавшимся «профессором», Поляков в течение нескольких минут выбрал правильные ответы и уже хотел отдать лист на проверку, однако, испугался, что из-за быстроты ответа и кажущееся легкости этого  процесса допустил много ошибок, и опять углубился в изучение содержимого листка.