Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились (СИ)

Лекарь стоял как громом пораженный. Все еще пребывая в состоянии шока. он грохнулся на пол. Схватившись за голову он бормотал под нос:

— Я убил генералов Воительниц, меня казнят, я труп. Откуда этот яд взялся? Он же очень редок. Его сложно достать. На черном рынке его продают за очень большие деньги. Только у одного бы хватило средств на покупку этого яда.

И лекарь, и Нокт побледнели в лице, а медсестры схватились за сердце. Только я не поняла степень проблем.

— У кого? — поинтересовалась я.

— У охотника за головами Рагдана.

— А кто это? — снова я.

— Никто не знает кто он. Откуда. Чем до этого занимался. Какой он расы. Но за каждой разоренной планетой, чуть ли не за каждой смертью тянулось его имя. Его имя звучит из каждых уст, за каждым углом. Его можно назвать мастером своего дела. На моей планете его называли Кватеро де Утоно, что переводится как Любовник Смерти. Цену за свою работу он берет запредельную. Не каждый может позволить себе его услуги. Видимо, Владыка нанял его, чтобы устарнить наших генералов. Убирать "мелочь" он бы не взялся. Нет, — протянул Нокт, — его привлекает добыча покрупнее. С ним нужно что-то делать. Оставлять такого грозного противника без внимания опрометчивый поступок.

Вот теперь я осознала, что мы по уши застряли в грязи и выбраться будет не просто.

— Что теперь будем делать?

— Во-первых, нам надо будет проверять еду на наличие ядов и сжигать отравленое. Во-вторых, начать выращивать овощи и фрукты на других плантациях, возможно почва была заражена ядом, и контролировать корма и воду животных, построить новые хранилища. И в-третьих, устранить охотника. Только потом можно будет продолжать облавы. Ну все, ты иди лечись, а я полечу отдавать приказы своим, — и удалился.

Лекарь встал с пола, отряхнул полы халата и, запинаясь, произнес:

— Пройдемте со мной.

Со смертью Царицы жизнь в городе изменилась: не бегали и не играли в шумные игры дети, не слышно ни смеха, ни криков. Казалось, что это был мертвый город, но редкие прохожие шли мимо. Хмурые бледные лица, пустые, полные грусти глаза, опущенные плечи, и медленная походка. И казалось, что солнце светит не так ярко, хотя оно находилось в зените и на небе не было ни облачка. Шторы на окнах домов были задернуты. Точно зомби-аппокалипсис какой-то. Тихий плач был слышен почти во всех домах. Сердце сжималось от каждого горького вздоха.

Наконец, мы дошли до местп, где у Воительниц располагался лечебный центр. Изнутри центр не отличался от земных больниц: белые стены, полная тишина, нарушаемая лишь переговорами врачей и стонами боли. Мы вошли в ближайшую открытую комнату. В этом помещении находилось двое медсестр и один медбрат в дальнем о нас углу и необычный аппарат.

— Раздевайтесь, — тихо сказал лекарь, — и заходите в куратоскоп. Медсестры все сделают, а я выйду, чтобы не смущать вас. Ой!

— Что такое, ньер Ленгри? — спросила одна из медсестр.

— Я только что заметил, что на мне нет моих очков. Как-то странно. Я же их никогда не снимаю. Может кто-то из местных хулиганов стащил. Пойду возьму запасные, — и вышел.

Стянув с себя одежду за приготовленной ширмой, при этом оставаясь в одном белье, я вошла в это чудо внеземной техники. Этот куратоскоп представлял собой капсулу в человеческий рост. Изнутри он был обшит множеством кнопок и проводов. Одна из медсестр подошла и прицепила провода к ране и нажала на пару кнопок.

— Не волнуйтесь. Это не больно, вы даже ничего не почувствуете, — и нажала кнопку закрытия двери. Когда двери сомкнулись на верху и внизу капсулы вспыхнул свет и загуднл прибор.

Не знаю сколько времени я тут провела но рану стало жечь. И с каждой секундой все сильнее.

— Эй! — закричала я. — Что происходит?

Но меня никто не услышал. А терпеть боль уже не было сил. Запахло паленым мясом. От боли в плече я дернулась. Из-за своего опрометчивого поступка я получила сильный удар током, что вынудило меня громко закричать. Но меня все равно не услышали. Я почувствовала, что по коже бежит теплая струя. Кровь сочилась из раны, и что еще хуже с гноем. От боли подкосились ноги, а грудь разрывало от горячево воздуха. Больно было даже дышать. Из глаз потекли слезы.

Дверь со скрипом отворилась и чьи-то сильные руки выдернули меня из куратоскопа. Эти же руки укутали в какую-то ткань. Легкий ветерок коснулся лица и что-то невесомое пощекатала нос, заставив чихнуть. Сквозь пелену слез я рассмотрела встревоженное лицо Нокта. Знакомы голос лекаря отдавал какие-то приказы, но я не смогла разобрать ни слова.

— Менто ре тунве до, Настя? — произнес Нокт.

Голос меня не слушал. Тело тоже. Казалось, что оно отделилось от головы.

— Реве, Настя? Реве?!

— Я тебя не понимаю, — с трудом и тихим шепотом произнесла я.