Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Что касается Рихтера, он не пытался найти работу. Он получил достаточно внимания СМИ после чтений в Royal Albert Hall и стал давать частные уроки пантомимы в Лондоне. Но он восхищался тем, что создавал Кубрик, и был счастлив с ним познакомиться. В конце октября он прибыл в офис кинокомпании, рассчитывая лишь на консультацию, но не на собеседование. Будучи впечатленным «великолепным» убранством студии, Рихтер поразился видом сборной конструкции, «которая выглядела как место, где оставляют мусор для уборщиков». Там его встретил Виктор Линдон и проводил в «очень маленький офис, до потолка заваленный книгами, рисунками, планами и различными объектами… все это было похоже на лавку старьевщика». Несколькими минутами позже послышался бронкский акцент, раздававшиеся инструкции, и затем появился «этот взъерошенный парень с приятной улыбкой», который с самого начала был «таким простым, открытым и дружелюбным», что Рихтер наконец почувствовал спокойствие.

Кубрик обозначил проблему, закончив свою речь словами: «Дэн, они не могут выглядеть как актеры в костюмах обезьян». Удивляясь своей смелости, Рихтер тут же ответил, что знает решение. Это не была та задача, которую можно было решить одним единственным способом, но, скорее, их комбинацией, в которую входило «обхитрить» зрителя приемом под названием «условность». Классическим примером условности, по мнению Рихтера, был «пловец» французского мастера пантомимы, Жана-Луи Барро. Все тело пловца было расположено горизонтально за исключением одной ноги, которая, словно у аиста, стояла на земле. Казалось, что туловище плывет по воде, и, как ни странно, благодаря этой нескладной ноге он был еще более убедителен. Хотя условность словно говорила «вы не должны этому верить», движения Борро были настолько искусны, что создавали особое напряжение, подталкивая зрителя к доверию.

«Проблема в том, что как здорово бы вы ни слепили костюмы, внутри них все равно будут актеры, – заметил Рихтер. – Так что вам нужно это преодолеть, и способ – вовлечь зрителя в причины происходящего, в чувства тех, кто присутствует на экране, и так он поверит тому, что увидит. Если австралопитеки будут реальными персонажами, с настоящими надеждами и стремлениями, у вас будет шанс убедить в этом аудиторию». Качественная актерская игра сможет сделать то, с чем не справится костюм.

Уверенный тон, которым говорил Рихтер, мог принадлежать скорее кому-то, кто занимал высшую должность в этой сфере. Несмотря на сценический успех, ему не приходило в голову, что его могут рассматривать как артиста или хореографа. Он полагал, что в итоге Кубрик «наймет какую-нибудь знаменитость» и просто наслаждался разговором. При беглом взгляде, какой мог быть брошен при таких обстоятельствах, он был под впечатлением от чистосердечия режиссера, а еще более от его выбора рабочего места. Хотя Кубрик распоряжался одной из самых крупных студий в Англии и мог бы обосноваться лучше, он работал в «маленьком непритязательном кабинете в этом странном сооружении». В отличие от многих других, на кого Кубрик производил пугающее впечатление, Рихтер находил его обворожительно умиротворяющим. «Он был коренастым, но не большим. Этаким забавным персонажем, вроде эльфа».

Спустя полчаса Кубрик сказал: «Все это звучит отлично, но я вас не знаю. Мне ужасно нравится все, что вы говорите, это правда похоже на решение проблемы, но как мне положиться на то, что это сработает?» Он намекал на то, что у Дэна практически не было резюме. Рихтер воспринял это не как скептицизм, а как начало «годового пути совместного решения задач». Актер поднялся в места. «Я могу продемонстрировать, если у вас есть двадцать минут», – сказал он. Улыбаясь, Кубрик ответил, что у него в распоряжении может быть и больше. «Нет, – сказал Рихтер, – мне нужно двадцать минут, два полотенца, гимнастический костюм и сцена».

Вскоре Виктор Линдон пригласил Рихтера в гримерную. Дэн знал, что сможет изобразить и примата, но он хотел показать Кубрику пару других персонажей. Много лет он жил с одним по имени Джо – полоумным напористым параноиком без какой-либо материальной формы, если ему не придавал ее Рихтер. Теперь он призвал Джо на помощь, объяснив ему, что вместе они притворятся обезьянами. Джо решил, что «это как-то тупо», на что Рихтер ответил, что их ждет знаменитый режиссер. «Джо все это было не слишком по душе, но все же он согласился», – вспоминает Рихтер спустя десятки лет.