Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Другими словами, Кубрик рассматривал проблему иначе. Однажды он сказал Кристиане, что «не может придумать ничего, что не было бы смертельно скучно». «Как только ты называешь это, тебе уже скучно. Можно сделать что-то комично, красиво, волшебно, но это не удовлетворяет. Что бы тебя действительно поразило, если бы ты увидела инопланетянина? Что бы это было? Мы не знаем, и это трудно выдумать. Я никогда не видел такое изображение инопланетянина в фильме, в книге или на картине, которое заставило бы меня подумать: “Да, должно быть, они такие”».

Кристиана признает, что это была частая тема их разговоров. «Мы оба много говорили об этом с Артуром. Это очень досадная тема, потому что нашего воображения просто не хватает. Как только мы представляем их так, как они везде показаны, пропадает и шарм, и интерес».

Все же Стэнли Кубрик был не теоретиком, а одним из величайших практиков столетия. Он придержал при себе Дэна Рихтера не из-за дружеского чувства – хотя, вероятно, отчасти это было так – но потому, что он понимал его возможности. Если кто и мог превратиться в инопланетянина, то этот щуплый, невысокий хипстер, который не только успешно воплотился в Australopithecus africanus, но еще и перевел целую команду по ту сторону доисторической эпохи.

Это достижение во многом состоялось благодаря значительной помощи Стюарта Фриборна, и в конце августа Кубрик вновь появился в солнечной мастерской гримера. Инопланетяне уже были темой широкого обсуждения в Борхэмвуде, и не было нужды вдаваться в объяснения причин визита. «У меня есть одна идея, – сказал Кубрик. – Мы можем сделать это не обязательно визуально, но…» Он обозначил процесс, в котором присутствовала форма оптической иллюзии. Фриборн вспоминал, что: «Он где-то увидел фигуру в крапинку на фоне такого же пятнистого изображения, и результатом было что-то виртуально невидимое, но в какой-то степени различимое, поскольку находилось на другой плоскости, нежели фон. Это была интересная идея, и Стэнли попросил меня приступить к работе в этом направлении».

Кубрик также посоветовался с Рихтером. «Я хочу снять кадры с инопланетянами», – сказал он.

«Как я могу помочь с этим, Стэнли?»

«Знаешь, что такое высококонтрастная пленка?»

«Не совсем».

«Это черно-белая пленка с отсутствием полутонов. Все либо черное, либо белое. Я хочу покрасить тебя в белый и покрыть горошком. Потом ты встанешь перед белым фоном с таким же узором, и я сниму на эту пленку. Если ты будешь недвижим, то станешь невидим. Я хочу увидеть то, как ты будешь двигаться. Точки станут изображением инопланетянина. Затем можно будет поменять цвет, и у меня получится инопланетянин из точек и света».

Вспоминая этот разговор позже, Рихтер написал: «Я пришел к выводу, что к Стэнли неприменимы меры, по которым можно оценивать других людей. Его целеустремленность нельзя ставить в один ряд с этим же качеством у других». К зиме 1967–1968 минуло четыре года с момента первой встречи Кларка и Кубрика, который за эти годы приобрел густую бороду и мешки под глазами. (Бороду, которая, по мнению Кларка, превращала его в «слегка циничного раввина» – эту строчку Кубрик, который испытал на себе неприкрытый антисемизм в Голливуде и чувствовал неудобство, привлекая внимание к своей этнической принадлежности, вычеркнул из еще неопубликованной статьи Кларка для журнала Life.) Кубрик, всегда поступавший наоборот, вероятно, все еще держал в уме предложение Карла Сагана не показывать инопланетян, а только намекнуть на них. Более вероятно, что слова Сагана были забыты, пока Кубрик боролся с вызовом представить… что-то. Существо необходимой странности, отличия и силы, чтобы не выкачать воздух из всего предприятия.

Фриборн изготовил для Рихтера искусственную лысину, покрасил ее в белый, нашел самый большой дырокол в Англии, чтобы получить идеальные круги из черной бумаги. Он подобрал Дэну пару эластичных шорт и полностью выкрасил его в белый цвет. В формате некой методичной чудаковатой медицинской процедуры ассистент пинцетом передавал Фриборну маленькие точки черной бумаги, и тот окунал каждую в клей и располагал на Дэне.