Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Карас был близким другом Кларка, он ему доверял, и Карас знал о его финансовых проблемах и о вызванным им желанием поскорее отдать роман в печать после двух лет работы. Что было нехарактерно для плодовитого автора, за эти два года, кроме небольшого числа журнальных статей, он не написал ни одной значительной работы помимо «Одиссеи». У Караса не было иллюзий относительно источника финансовых проблем Кларка. «Его отношения, одни за другими, самые важные отношения в его жизни, были основаны исключительно на его гомосексуальности», – сказал он биографу Кларка Нилу МакАлеру в 1989. «Это стоило ему миллионов долларов… Он потратил миллионы долларов на эти отношения». Кларк, сказал Карас, «стал жертвой Майка Уилсона. Жестко». К этому давлению добавлялось то, что он поддерживал не только Уилсона, который очевидно был бисексуалом, но и его семью: его жену Лиз, их детей и даже мать Уилсона в Англии.

Кроме всего прочего, его совместная работа с Кубриком уже давно перешагнула через ее счастливую пору мозговых штурмов и прогулок. Карас мог оценить настроение Кларка во время съемок «Одиссеи», и то, что он видел, было не очень хорошо. «Я думаю, он очень расстраивался из-за всего этого, потому что он не контролировал ситуацию. У него раньше не было такого, чтобы он не контролировал свой собственный проект». Когда его попросили уточнить, он продолжил: «Артур не был счастлив… У меня были все поводы утверждать это… я видел лицо Артура, слышал, что он говорил, что Стэнли был неблагоразумным. Те выражения, которыми он бросался, и я знал, что вообще он редко высказывался негативно… Артур на все смотрел позитивно, он очень позитивный парень. У меня есть причина полагать, что он был отчаянно несчастлив из-за всего, что происходило». Что касается борьбы Кларка за завершение и продажи романа, Карас отметил:

«Он не мог закончить книгу… пока не будет закончен фильм, потому что он не знал, что Кубрик собирается делать дальше на съемках. В любой момент Стэнли мог повести себя как угодно, и книга могла смотреться нелепо по отношению к фильму. Его задерживали на этой точке. И его очень беспокоило, что Стэнли задерживает дату публикации книги. Это его волновало. Он слишком много об этом говорил, больше, чем о любом другом негативном элементе за все годы, что я его знал».

Несмотря на все это, Кларк показывал огромную лояльность по отношению к Кубрику. В ответ на повторяющиеся телеграммы и письма от режиссера, который справлялся с колоссальным напряжением текущего графика ежедневных съемок и одновременно со стрессом, который появлялся из-за попыток составить некую джазовую импровизацию из важнейших сюжетных точек, Кларк отгонял от себя нервные расстройства, он признался в этом Мередиту и продолжал ужимать и улучшать сюжет.

Как интуитивно заметил Локвуд в своем спонтанном пошлом рассказе Кубрику в прошлом месяце, реакции Боумена и Пула, когда они узнают о зарождающейся поломке ХЭЛа, сохраняют, как написал Кларк в письме из Коломбо 11 марта, «множество бесполезных вещей и устаревших фраз из предыдущих версий». Его детальное общение с режиссером в тот день представляет собой убедительное вмешательство, которое впоследствии сократит и сожмет историю, последовавшую за идеей Локвуда в катере, к девяти действиям, которые Кларк предложил Кубрику либо снять, либо использовать существующий материал для иллюстрации. К этому ключевому моменту на середине съемочного процесса план Кларка из девяти пунктов станет сценарием, которому следовал режиссер, хотя он эти пункты вырезал несколько позднее, частично инкорпорировав их в диалог астронавтов в катере, который к тому моменту еще не был снят.

Точно так же, как импровизации с диалогом Локвуда и Дулли были методично сведены к их сути, предложения Кларка были урезаны, но они прояснили историю: ХЭЛ спрогнозировал поломку антенны блока наведения «Дискавери», что потребовало выхода Боумена в открытый космос, чтобы проверить аппарат. Он тестирует его в отсеке с катерами, аппаратура работает исправно, и Центр управления полетами «намекает на то, что поломка может быть в ХЭЛе». Боумен и Пул обсуждают это с ХЭЛом, который «остается верным своим диагнозам и заявляет, что он прав. (Ваш отсек с катерами прослушивается в этом месте?)». Кубрик действительно разместил эту сцену в этом месте. Пул затем отправляется в свой судьбоносный выход в космос. «Если только я не страдаю шахматной слепотой и не могу увидеть очевидных шагов, это кажется намного лучшим ходом, – написал Кларк. – Также это более логично».