Космическая одиссея 2201(СИ)

В оконцах уже показалось вечернее холодное солнце, осветило столы пирующих, объедки, кости. Шестерки, не самые крутые, заносили полные кувшины первача (девки на собрания Крутых Паханов не допускались), раскрасневшиеся паханы уже стали забывать о цели визита, а заречные гости все не прибывали.

Майк услышал свистки паробега и шум неизвестного двигателя во дворе... Сделав знак старшим шестеркам - "дедам", не пившим и зорко следившим за происходящим, он вышел во двор...

Во дворе царила суета. Два экипажа, один - паробег Джонса, другой - непонятная низкая машина без котла на дутых баллонах, стояли, остывали, потрескивая. Одни шестерки протягивали от непонятного экипажа красный половик к сеням, другие приволокли красномордую девку с хлебом-солью, девка растрепанная, с мокрыми волосами...

"Из бани вытащили, для паханов драилась", - подумал Майкл.

Из паробега вышли Хамми и Джон, пожали руку Майклу, Василий гасил пары.

- А где Славик с Димоном?

- А там остались... вроде как для укрепления контактов. Я так думаю, в заложниках, вместо этого типа. Сами вызвались, я не заставлял...

Дверь в повозке открылась, оттуда вышел лощеный молодой человек в черном длинном пальто. Девка было дернулась вручить ему хлеб, но в это время открылась дверь с другой стороны машины, оттуда вылез еще один точно такой же молодой человек, видимо шофер. Оба они открыли задние двери, оттуда вышли еще двое. Один с черной папкой, другой без всего, но с красными нашивками и постарше на вид.

- Вон он, китайский пахан, - безошибочно определил шестерка и пихнул девку с хлебом. Та натянула фальшивую улыбку и бросилась навстречу послу. Тот с недоумением поглядел, взял хлеб, повернулся к Джонсу и Кабботу, помахал рукой. И уже вместе они отправились в хату, где их ждали трезвеющие паханы...

Те хмуро сидели, скрестив руки и щурились на китайскую делегацию... Наконец хозяин, Трындинский, понял, что невежливо так вести себя по отношению к гостю, налил две кружки, положил на тарелочку грибочков и подошел.

- За знакомство. Выпьем, - изобразил он жестом.

- Выпьем, - согласился посол, взял кружку и залихватски ее опрокинул. Паханы переглянулись одобрительно. Трындинский подошел к послу и закричал ему прямо в лицо, будто глухому.

- Меня... Зовут... (он показал на себя)... Пахан Трындин ... а тебя? (он ткнул посла в грудь)

- Меня зовут Сунь Фэнь. Я неплохо знаю ваш язык..

- Вот это да! А чурка говорить умеет, - разинул рот Забылдыгинский пахан.

- Узкоглазый-то дает, молоток, - похвалил Задрыкинский.

- Кто же желторожего по-нашему научил? - поинтересовался Зубодробинский.

Только Криводановский промолчал. Он близко к китайцам жил, мало ли чего.

Лед растаял, и посол уже пил и закусывал наравне с паханами, согласился и на баньку с девками на завтра, а пока все разгоряченные вывалили на двор, окружили машину китайца.

- А скажи... этот... Сунь не знаю чего куда, что за странная машина у тебя? Где котел? Где топка?

- Фэнь мое имя. А Сунь - это фамилия. А машину сами поглядите, - усмехнулся посол, приглашая паханов к экипажу. Те кинулись внутрь, раздались восхищенные возгласы.

Джонс уже видел эту машину, она была напичкана новейшей электроникой и средствами связи, о которых паханы даже и не слыхивали. Впрочем, до того и сам Джонс не предполагал такого развития технологий.

Трындинский все ходил вокруг, принюхивался.

- А где-то тут у вас первачок припрятан?

- А в баке.

- Это зачем? В дороге поправляться что ли?

Сунь Фэнь заулыбался:

- Машина на нем работает. Вместо пара.

- Да как можно! Первач...

- Ничего, это невкусный первач, его нельзя пить... Будете кататься? Только все сразу не влезут...

Джонс смотрел сверху на бескрайние просторы Сибири - лес, реки, озера проплывали внизу.

В дирижабль они пересели в Красноярске, куда добрались трясучим железным поездом, ведомым паровым локомотивом. Там Сунь Фэнь передал их на поруки Ли Бо, как две капли воды похожему на коллегу, сердечно попрощался и отправился с докладом в большое украшенное красными иероглифами и фонариками здание.

В Красноярске многое выглядело иначе. По улицам активно бегали спиртовые и электрические экипажи, сверху проплывали сверкающие огнями дирижабли, и никаких подозрительных взглядов из-под капюшонов.

Чем-то город напоминал Нью-Йорк, так же проезжали привилегированные граждане азиатской внешности на механических экипажах (намного лучше и многочисленнее чем в родном городе Джонса), их отличала также особая униформа, с нашивками и значками.

Обычные жители, среди которых неожиданно оказалось довольно много сибиряков, тоже носили униформу, но уже без всяких нашивок.

Они передвигались или пешком или на педальных механических повозках, двухколесных или трехколесных.

В целом в городе было намного чище чем в Нью-Йорке, тут и там встречались стражи порядка, быстро решающие все вопросы уличного движения, проверяющие выборочно тут и там документы. С ними никто не спорил, все послушно исполняли любое требование.