Космическая одиссея Инессы Журавлевой

Я медленно выпала в глубокий офигей и даже не нашлась, что ему ответить. Это чего такое происходит-то, ась? Меня, самый идеальный идеал стервой назвать? Дима-а-а, Рома-а-а, обижаю-ут! Ах да, они же наказаны, самой придется разбираться. Закатав рукава своей новой кофточки, я уперла кулаки в бока.

— Позвольте, — сварливым голосом произнесла я, — на каком основании вы меня всякими нехорошими эпитетами награждаете?

— Жизненный опыт, — ядовито ответил ученый и снова попытался от меня сбежать.

Сбежать! От меня! Щаз-з, не позволю! Обогнув вольер с зеленым недоразумением, я выскочила ему навстречу и преградила дорогу. Гиррес закатил глаза и страдальчески вопросил:

— И кто вы после этого?

— Жертва произвола! — и хрустнула костяшками пальцев для весомости.

— Это я жертва, я! — воскликнул ученый. — Сначала я вам чем-то не угодил на ужине у командира Ардэна.

— А стул даме сложно было отодвинуть, как делают все воспитанные мужчины? — возмутилась я.

— Да нас даже представить не успели друг другу! Это неприлично лезть со своими услугами к незнакомой женщине! — не менее возмущенно воскликнул тайлар. — А вы же чуть душу мне не вынули и жутко перепугали.

— Вы посмотрите, какой слабонервный, — язвительно усмехнулась я. — Испугался маленькой слабой женщины.

— Так вы же примитивная. От вас всего ожидать нужно!

— Опять? — взвилась я. — Сколько можно? Да вы совсем что ли? Да чтоб у вас язык в три узла завязался!

Аттариец схватился за голову и ринулся в противоположном направлении, я, естественно, за ним.

— Немедленно остановитесь и извинитесь! — требовала я, следуя за ним по пятам.

— За что?! — возопил зеленый.

— За то! — вполне логично ответила я.

— За что, за то? Да объясните же мне!

— А самому сложно догадаться? — удивилась я и ойкнула, уткнувшись лбом в спину неожиданно остановившегося аттарийца.

Гиррес порывисто обернулся, чуть не снеся меня с ног, но выставил руку и задержал мое падение. Я опустила взгляд, рассматривая длань на своей груди. Затем подняла взгляд на лицо нахала и грозно свела брови, указывая пальцем на его лапищу:

— Это что еще такое?! — пылая праведным гневом, вопросила я.

Ученый тоже посмотрел и отдернул руку, словно обжегшись, даже отскочил, сшибив по дороге треногу с какой-то кактусообразной шнягой. Шняга оскорбилась и вцепилась Гирресу в ногу. Гиррес завизжал и понесся на меня. Я оторопела, встретила ученого грудью, и мы дружно полетели на пол: я, Гиррес и шняга. Причем, шняга, которой досталось меньше всех, выглядела наиболее оскорбленной. Она скукожилась, зафыркала и уползла в неизвестном направлении. Гиррес обмяк поверх меня и облегченно выдохнул, уткнувшись лбом мне в плечо. Это было уже слишком.

— Вам удобно? — ледяным тоном спросила я.

— Да, спасибо, — едва слышно пролепетал мерзавец. — Вы мягкая.

Кажется, я встретила того, кто реально смог ввести меня в полный ступор. Мы немного полежали. Потом еще чуть-чуть, потом полежали дополнительное время, и столбняк прошел.

— Пошел вон, сволочь! — заорала я в ухо тайлару.

Гиррес вздрогнул всем телом, удивленно посмотрел на меня и резво вскочил.

— Простите, Инесса, это все ойдо, — пролепетал он, отыскивая взглядом ползающий кактус. — Его яд погружает в подобие транса. Совершенно безобиден, если его не трогать, но звереет, когда напуган. Откуда вы узнали, что действие яда можно убрать таким отвратительным визгом?

— Что? — потрясенно вопросила я. — Отвратительный визг? У меня? Ну все, ботаник, — шипящим полушепотом произнесла я. — Ты покойник, надеюсь, завещание у тебя уже есть.

— Инесса, почему вы так на меня смотрите? — опешил Гиррес, отступая назад.

Я наступала, глядя на него тяжелым взглядом.

— Сейчас ты мне за все ответишь. И за примитивную, и за магру, за Цусиму, и за ту шапочку, что у меня свистнули в бассейне в десять лет.

— К… какую шап-почку? — заикаясь, уточнил зеленый.

— Розовенькую, — пояснила я, подхватывая какую-то палку, лежавшую возле растения с желтоватыми листьями. И с воплем, — смерть упырям! — понеслась за аттарийцем.

Мы метались по лаборатории, сшибая все, что попадалось на пути, три раза нашли шнягу-кактус. Сначала на нее вылетел Гиррес, издал радостный вопль:

— Нашлась! — и резко изменил направление, пока его не поймали ни я, ни шняга.

Второй раз мы на нее выскочили, когда шняга прикидывалась шлангом в углу. Заметив нас, она затряслась и спешно уползла к вольеру с бурляшом. Бурляш прикинулся мертвым. В третий раз ойдо нашла я, споткнувшись об нее. Обиделась и пнула в Гирреса, ученый ловко увернулся и скрылся за вольером Инессы. Я посмотрела на тезку, передернула плечами и отправилась на поиски затихорившегося ботаника. И в этот момент я себе очень сильно напоминала маньяка.

— Гирюшечка, выходи, — ласково позвала я, удобней перехватывая свою дубину. — Гиречка, я ведь тебя все равно найду. Выходи, хуже будет.

— Не выйду, — услышала я и кровожадно усмехнулась. — Инесса, я хотел вас предупредить. То, что вы держите в руках, это не палка. Это плипер. Он может укусить, вы с ним поосторожней.