Космическая одиссея Инессы Журавлевой

Передо мной появился небольшой экран, на котором я узнала капитанский мостик, хоть и была там всего раз. Рома сидел в кресле, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Лицо моего синеглазика было угрюмым и совершенно мне незнакомым. Я как-то больше привыкла к его улыбке. Вдруг картинка раздвоилась, и я имела честь лицезреть капитанскую каюту. Дима растянулся на том самом диване, на котором недавно… эм-м, ну, в общем, ладно. Он закинул руки за голову и смотрел в потолок. Выражение его лица было непроницаемым. Ардэн поднял руку и посмотрел на то, что сжимал в пальцах. Это оказалась сережка Хельгар. Он повертел ее, поджал губы и вдруг с силой швырнул в стену.

– Убери, – попросила я тихо, и Ардэн исчез.

– Его тоже? – спросила Сима.

Я поднялась с кресла, оглядела себя и решила, раз умыться мне уже помогли, сон разогнали, то не прогуляться ли мне на мостик?.. А почему бы, собственно, и нет? Когда я вернулась от Ардэна, Рома был со мной недолго, все-таки вахта. Отпустив из объятий, Грейн еще какое-то время смотрел на меня, после быстро поцеловал и ушел, оставив ощущение какой-то недосказанности. Это напрягало. Я вдруг поняла, что за несколько галактических дней умудрилась влюбиться в синеглазого инопланетянина. И вроде времени мало прошло, а душа почему-то тянулась к Роме. Рядом с ним мне было спокойно, уютно и чертовски приятно. И это я не о сексе, хотя такого секса, как с ним, у меня в жизни не было.

– Сим, Рома там совсем один?

– Да. Ночью все отдыхают, кроме вахтенного. Я держу курс и обстановку под контролем. Дежурный тайлар просто страхует меня, – пояснила Система и философски добавила: – Все мы не без греха.

Я усмехнулась и направилась к шкафу, выбирая платье. Подумала и выбрала свое родное, черное. То самое, которое Роме понравилось. Подумала еще немного и… не стала надевать трусики. Пусть сюрприз будет. Ну и туфельки, само собой. Про белые тапочки я уже почти не вспоминала. Они стояли в каюте для проформы, да.

Сима спрыгнула с кровати и направилась к двери впереди меня, время от времени поглядывая через плечо в мою сторону и чему-то радуясь. Она взмахнула рукой, изображая абракадабру симсилябима, и дверь с тихим шипением открылась. Я хмыкнула. Тоже мне – позерка. Серафима не оскорбилась и помчалась впереди меня вприпрыжку, на ходу гася перестук моих каблучков. Это я поняла потому, что после первых двух «тук-тук» я начала передвигаться, как индеец в дебрях Амазонки, совершенно бесшумно.

Навстречу нам никто не попался, это радовало. Лишних свидетелей я стеснялась, все ж на дело шла в некотором роде – делать своему мужчине сюрприз, заранее предвкушая его удивление.

– Гы, – вдруг изрекла Сима.

– Что? – шепотом спросила я.

– Тайлар Грейн решил посмотреть свою каюту. – Перед моими глазами появился маленький экранчик, на котором мой Роман находился в крайней степени негодования.

– Я этому ящеру шею сверну, – прозвучал в ушах голос моего Отелло, и я умилилась.

А потом Рома ринулся на выход.

– Здрасти, – выдала я, когда дверь на капитанский мостик открылась и мы встретились. – Вы не ждали, а мы приперлись.

– Инна? – изумленно спросил об очевидном факте Грейн.

– Нет, Жора-гардеробщик, – хмыкнула я. – Пустите, дяденька, погреться, а то так есть хочется, что переночевать негде.

Рома рывком втянул меня на мостик, словно опасался, что я сейчас поверчу задом и свалю в произвольном направлении, и дверь за нами закрылась. Симы рядом уже не было.

– Ты почему не спишь? – спросил он, все еще находясь под впечатлением от пустой кровати.

– Пришла с инспекцией, удостовериться, что ты здесь не закатил оргию со стриптизершами, не обливаешь их пивом и не посыпаешь чипсами, – важно ответила я. Уточнять, о чем я говорю, Рома не стал, только хмыкнул. – Ну раз ты верный муж и на работе не пьешь, то я иду спать с чистой совестью.

Я сделала шаг в сторону двери, и меня тут же вернули обратно.

– Умерла так умерла, – изрек со смешком Рома и склонился к моим губам.

– Прогрессируешь, красавчик, – усмехнулась я, сплетая пальцы на его шее.

– Мне Сима подсказывает и переводит, – прошептал он.

– Предатель, – тут же раздалось из ниоткуда. – Я ему по-братски, а он…

– Серафима Просветитель, – негромко рассмеялась я.

– Да ну вас, – фыркнула Система и замолчала.

Рома завладел моими губами, уже так знакомо погружая в мучительно-сладкое состояние первого желания и нежнейшей истомы. Но я все-таки прервала поцелуй, взяла его за руку и потянула к креслу. Мой инопланетянин не стал сопротивляться, позволив мне занять его место. Сам Рома оперся на спинку кресла, из-за чего низко согнулся, и его дыхание коснулось моего затылка. Я на мгновение зажмурилась от приятных мурашек, скользнувших вдоль позвоночника.

– Ром, Сима сказала, что ты романтик, – сдала я хитро сделанную программу.

– Да? А моя мама говорит, что я бесчувственный тип. – я не увидела, но почувствовала его улыбку. – У нас главный романтик в семье – мой отец.

– Я и думаю, что Сима ошиблась. Я пока из романтики только швера видела. – Я задрала голову и посмотрела в глаза Ромы, который вдруг смутился.