Космические бароны

И все же он продолжал набирать высоту и скорость, пока двигатель не выключился, после чего аппарат летел уже сам по себе. Проблема в начале разгона сместила его с расчетного курса более чем на 30 километров, но, как оказалось, он все-таки смог заступить, хотя и совсем чуть-чуть, за 100-километровую отметку высоты[131].

«Вау, – передал Мелвилл в центр управления. – Вы не поверите, какой отсюда открывается вид. Мама дорогая!»

Рутан повернулся, чтобы поздравить Аллена, встряхнул его руку и одарил широкой улыбкой. Но вскоре наблюдатели поняли: появилась еще одна проблема. Не работал триммер в составе системы поворота крыла, той самой волшебной системы, превращающей корабль в подобие воланчика и позволяющей безопасно спуститься к Земле. А если устройство стабилизации полета не сработает, то при возвращении в атмосферу SpaceShipOne войдет в неуправляемый штопор, и Мелвилл запросто может погибнуть.

Настал момент, который Мелвилл должен был праздновать. Он достиг космоса. Снаружи он видел тонкий слой атмосферы и кривизну Земли – и глубокую, обширную черноту космоса. Но вместо того чтобы наслаждаться минутой славы, он беспокоился о том, как вернуться домой, к жене.

Салли превратилась в комок нервов. Обхватив рацию и сложив руки вместе, словно в молитве, Салли слушала переговоры мужа и центра управления о возможных решениях возникшей проблемы.

«Это скверно», – произнес кто-то внизу, на Земле.

Мелвилл попытался вновь подправить положение стабилизирующей системы, и через несколько секунд она сработала. Кажется, он избежал опасности. Облегченно вздохнув, пилот теперь смог насладиться небольшим отрезком времени, который ему оставалось провести в космосе, прежде чем гравитация притянет его обратно к Земле. Он вытащил пару горстей конфеток M&M’s (на Земле он втайне положил их в карман на левом плече летного костюма), и в состоянии невесомости они парили в кабине, мягко отскакивая от окон. Наконец-то он мог позволить себе минуту удовольствия, разглядывая картину, доступную раньше только четырем сотням человек, побывавших в космосе до Мелвилла.

Через считаные минуты, когда пилот довел SpaceShipOne до безукоризненной посадки, Салли Мелвилл, все еще со сложенными перед собой руками, была готова расплакаться. «О, спасибо. Спасибо. Спасибо!» – повторяла она, не обращаясь ни к кому конкретно. И когда ее муж оказался рядом, она сломалась в его руках. «Спасибо, что ты вернулся, – произнесла она, всхлипывая. – Теперь-то мы можем стареть вместе, сидя в кресле-качалке?»

И он сказал «да». Теперь он был отставным летчиком-испытателем SpaceShipOne. Он вошел в историю, заработав самые первые «крылышки» коммерческого астронавта от Федеральной авиационной администрации.

Рутан пришел в восторг и позднее говорил, что был очень рад иметь в кабине Мелвилла, а не кого-нибудь еще. «Более опытные люди нашли бы повод отбить два или три полета, а это задержало бы нас на много месяцев», – сказал он.

Теперь он доказал, что небольшая группа целеустремленных, увлеченных своим делом ракетчиков может добиться успеха, которого никто не мог себе представить. Помимо этого, состоявшийся полет не просто символизировал появление частной космической индустрии, движения «Новый космос» и т. п., но и, как казалось Рутану, моральное устаревание NASA.

После благополучного приземления Рутан выхватил у кого-то в ликующей толпе табличку и стал ею размахивать, надпись на табличке точно передавала его мысли. Она гласила, что SpaceShipOne ведет в матче против государственной космонавтики со счетом 1:0. Хотя Аллен и был космическим энтузиастом, достигнутое не позволяло ему обрести покой. Наблюдая за полетами корабля SpaceShipOne, он чувствовал, ему не хватает смелости принять риск, связанный с пилотируемыми полетами в космос, и не радовался историческим подвигам, а окаменевал от мысли о том, что пилоты, стартующие на его корабле, могут погибнуть.

«Во время первого моторного полета Бинни, – писал Аллен, – я был охвачен волной ужаса[132]. При разработке программного обеспечения для компьютера самый страшный исход – это сообщение об ошибке. Но теперь я знал человека, чья жизнь стояла на карте, и я понял, мне трудно справиться с волнением[133]». Когда Бинни потерпел аварию, и Аллен не знал, пострадал тот или нет, ему казалось, что сердце бьется у него в горле.

Брэнсон горел желанием создать компанию, которая позволит продвинуть вперед последний фронтир космоса.

Как раз перед началом полетов на приз X Prize, Аллену позвонил Ричард Брэнсон, миллиардер, основатель компаний Virgin Records и Virgin Atlantic, создавший собственное космическое предприятие и подыскивавший для него космическую систему, которую можно было бы купить. Если Аллен был затворником, ценившим секретность и трепетавшим перед опасностями космических полетов, то Брэнсон, полная его противоположность, искал острых ощущений. Искушенный в медиарынке, он, едва покончив с одной авантюрой, переходил к другой.