Космические катастрофы. Странички из секретного досье

"Что он должен сделать? Что может? Что?.." — мысль работала быстро. Невнятица отступила. Случившееся представлялось в подробностях и целом.

Шоковый период прошел. Кошмар первых минут, когда он очутился в темноте безнадежности, сгинул. Не ситуация исчезла, а страх перед ней. Доказательством тому не слова, а то, как разворачивались события.

Без истерики и надрыва, просто и внятно Володя передал на Землю:

— Все идет не совсем ладно…

Его репортаж был скупым. Он сообщал только то, что считал особо важным. А корабль мчался к Земле. Двигатель мягкой посадки не мог погасить столь стремительное падение. При ударе спускаемый аппарат лопнул, внутри возник пожар. Когда огонь забросали землей, обнаружили останки космонавта.

Спасатели из группы поиска сигнальными ракетами сразу же сообщили о ЧП. Среди обусловленных кодов сигнала о гибели не было, самый тревожный содержал требование о враче. Его и передали.

Здесь случилась трагедия…

Уже в Москве я увидел небольшой цинковый гроб и то, что осталось от Володи. Главком ВВС маршал К.А.Вершинин после мучительных раздумий распорядился показать это космонавтам — летавшим и не летавшим, — чтобы не строили иллюзий и осознанно шли в полет.

Вот, собственно, и все.

Время не стерло память о Володе Комарове. Помимо сердца ее хранит еще и книжка, которую написал о нем. В ней, к сожалению, нет того, о чем я рассказал сейчас. Тогда это не разрешалось.

Ушел навсегда… Валя Комарова — друг, жена и мать его детей.

V. У кого ключ от тайны?

Алексей попробовал, но втиснуться в шлюз не смог. Напрягся, пошевелил ногами — мертвый номер. Еще раз, еще — все напрасно. Только сейчас он заметил и осознал, что скафандр в вакууме повел себя иначе, чем предполагалось — раздулся, стал жестким. Сил втиснуться в отверстие шлюза не хватило. "Мне конец, — подумал сначала спокойно, но тут же почувствовал, что сердце готово вырваться из груди. — Конец, дурацкий конец!"

О первом выходе в открытый космос тоже рассказано немало. И о холодящей душу бездне за обрезом люка, и о необычных ощущениях парения вне корабля, и об открывшейся взору удивительной картине Земли и неба. О вынужденной посадке в нерасчетном районе тоже. Но и "за кадром" осталось многое, быть может, даже самое главное. Умалчивали или лгали? Пожалуй, и то, и другое. Зачем? Ради чего? Убежден: сокрытием мы не прибавили себе ни славы, ни авторитета, да и никаких важных "секретов" не уберегли. А вот потеряли многое. Ведь умолчали (повторю еще раз) о мужестве людей, героизме, самоотверженности, готовности к самопожертвованию ради бескорыстной и непобедимой мечты. И не по причине ли той лжи эти качества ныне тускнеют, а то и вовсе утрачиваются?

…Длительный, в несколько суток полет, встреча и стыковка кораблей на орбите, выход из летящего звездолета выстраивались в планах Королева в ряд последовательных экспериментов, которые он задумал, когда создавался корабль "Восток". Роль выходящего на разведку в открытый космос отводилась собаке. Старт намечался на начало 1966 года. Однако судьба распорядилась иначе. Руководство страны требовало очередной дозы космического триумфа, под нажимом Н.С.Хрущева программа работ была круто изменена как по содержанию, так и по срокам, появился проект трехместного корабля "Восход", а затем и "Восход-2".

Королев реально оценивал ситуации, понимал, что от его конструкторского бюро ждут впечатляющих новаций, и потому старался приспособить конструкцию "Востока" под разные эксперименты. "Восход-2" без особой натяжки можно назвать "Востоком-7". Главным отличием стала специальная шлюзовая камера.

— Полет необычный для наших представлений, — говорил Сергей Павлович при очередной встрече с космонавтами. — Один из вас должен будет на орбите выйти из летящего корабля и выполнить ряд операций, связанных с движениями, маневрированием в космосе…

Главный конструктор не скрывал сложности задачи, признавал, что новый эксперимент связан с определенным риском, что не все еще ясно ему самому. Королев не сгущал краски, но и не упрощал. Он рассуждал.

Кто войдет в состав экипажа, на той встрече не обсуждалось.

Поначалу был создан манекен, тот самый "Иван Иванович", которого крутили на центрифуге, трясли на вибростендах, испытывали на динамическую и статическую прочность. Если пробы проходили успешно, скафандр надевали испытатели и снова проверки — на земле, в воздухе, в бассейне с ледяной водой.