Космические катастрофы. Странички из секретного досье

Обследование Кубасова оказалось неожиданным для самих врачей. Не скажу, как возникло подозрение, но вывод был настораживающим: что-то с легкими. Повторные проверки, консилиумы, вызов специалистов из Москвы и никакой ясности. Было робкое предположение, что "имеет место неярко выраженная аллергическая реакция", но его отвергли. А поскольку полет предстоял длительный, врачи действовали по принципу: лучше перестраховаться, чем взять на себя ответственность. Кубасова от полета отстранили.

Есть еще одно правило, справедливость которого одни отстаивают, другие отвергают. Если занемог один в экипаже, заменяют всю команду. Болезнь Валерия перечеркивала надежду остальных. Я помню застывшую тишину в зале Госкомиссии, когда объявили это решение. Потом — взрыв протеста. Леонов и Колодин отстаивали свое право на полет, доказывали, что они лучше знают станцию и провели больше тренировок, что включение в экипаж Владислава Волкова (бортинженера от дублеров) не повлечет никаких осложнений. Госкомиссия была непреклонной: начинать работу на первой орбитальной станции поручили дублерам, Георгию Доброволькому, Владиславу Волкову и Виктору Пацаеву.

Между экипажами пробежал холодок. Обида рождала неприязнь, отчуждение, зависть… Уж больно неожиданно все случилось. Больше других переживал и негодовал Петя Колодин. Хмельной, не в меру раздраженный, он понуро произнес: "Теперь я уж никогда не полечу". Другие держались чуть сдержаннее. Для Леонова и Кубасова это был второй полет, оба были кавалерами Золотых Звезд Героев, а Петру лишь светили это почести.

Дублеры же не скрывали своей радости подарком судьбы. Поворот фортуны, неожиданная перспектива рождали эмоциональные всплески, игривость настроения. Глядя на тех и других, вспоминал гагаринское "каждый полет — особый", а сопоставляя реакцию "обиженных" и "осчастливленных", задавал себе вопрос: что это — унижение паче гордости? Или та самая неудержимость? Только к чему?

Старая поговорка гласит: "Каждому на роду написано свое. Или — "Не ропщи на судьбу, все по воле Божьей". Впрочем это я так, в порядке отступления.

6 июня "Союз-11" вышел на расчетную орбиту, поиск "Салюта" и сближение со станцией укладывались в циклограмму, которую составили баллистики, стыковка тоже прошла гладко. Георгий Добровольский (он же "Янтарь-1") доложил, не скрывая восторга:

— Мы дома, здесь полный порядок…

Георгий Добровольский. Он же — "Янтарь-1"

Сколько раз за долгие дни космической вахты на "Салюте" звучал над планетой этот позывной! Ребята трудились старательно, не все складывалось, как хотелось. Ведь, по сути, им пришлось испытывать первый орбитальный комплекс, всю его "начинку", энергетику, систему управления… Эйфория первых дней, когда все ново, все "в диковинку", заставила забыть о субординации, "ранжировке" в экипаже. Не формальное это дело. У них общая ответственность за успех полета, общими усилиями они выполняют программу, но есть и "табель о рангах": командир, бортинженер, космонавт-исследователь. Увы, не смогли ребята "поделить власть". Побывавший уже в космосе Владислав Волков давил своим авторитетом, у него возникали трения с командиром. Жора Добровольский, человек добрый и беззлобный, по-армейски дисциплинированный, склонный к уставному порядку, не желал уступать.

Мелкие конфликты перерастали в более крупные, на Земле чувствовали, что обстановка на борту не во всем нормальна, пытались деликатно поправить. Нет, я вовсе не хочу сказать, что на "Салюте" шли "звездные войны". Просто уточняю психологическую обстановку, дабы еще раз подтвердить, что "каждый полет — особый".

Более 23 суток (точнее — 23 дня 18 часов 22 минуты) отработали "Янтари" на орбите. Не стану рассказывать о каждом. Главное — в хронике последнего.

Владислав Волков

29 июня экипаж полностью завершил выполнение программы полета, и получил указание готовиться к посадке. Космонавты перенесли материалы научных исследований и бортжурналы в транспортный корабль для возвращения на Землю.

После выполнения операции перехода экипаж занял свои рабочие места в "Союзе-11", проверил бортовые системы и подготовил корабль к отстыковке от станции.

В 21 час 28 минут по московскому времени корабль отошел от "Салюта", и оба аппарата продолжали дальнейший полет раздельно. Командир экипажа доложил операторам ЦУПа, что расстыковка прошла нормально, замечаний по функционированию систем корабля нет.

Виктор Пацаев

30 июня в 1 час 35 минут после ориентации "Союза-11" была включена тормозная двигательная установка. Она отработала расчетное время. Потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. По окончании работы ТДУ связь с экипажем прекратилась.

В соответствии с программой после аэродинамического торможения в атмосфере была введена в действие парашютная система и непосредственно перед Землей — двигатели мягкой посадки. Полет спускаемого аппарата завершился плавным приземлением в заданном районе.