Космические приключения Ивара

Я лихорадочно соображал, что бы такого выдумать про Рэя, чтобы он точно не заинтересовал пиратов, но тот с блеском справился с этой задачей сам:

– Господа, а что Вы, собственно, имеете против цваргов? – спросил он, обнажив свои клыки в фирменной улыбке. – Да, я секретарь нашего капитана, а ещё совмещаю должность штатного психолога. Можем поговорить о ваших проблемах.

Откровенный ужас, пробежавший в глазах варшня, был мне наградой. Весь его вид говорил о том, что даже нуждайся он в помощи психолога, то к энергетическому вампиру он пойдёт в последнюю очередь и явно не по своей воле. На меня ещё раз взглянули, но уже как на умалишённого.

– Это вся хоманда? Врачей или учёных нет? – главный варшень дал знак своим отступить из рубки.

Я внутренне ликовал. Кажется, мы блестяще справились с нашей задачей.

– Нет, это вся команда. Больше на борту никого нет, – слукавил, конечно. Оставался ещё Тикки, но зачем этим варшням знать про него? Заинтересуются ещё ненароком.

Варшни перешли на свой клёкот и стали шумно о чём-то спорить. Спустя несколько минут их главный вновь обратился ко мне:

– А хто у Вас пилот?

И вот тут я хотел что-то выдумать про автоматику и про то, что пилота у нас как такого нет, летаем, можно сказать, «по прямой»… но я замялся, подбирая слова. А Томас, судя по всему, не чувствовал опасности перед наёмными пиратами, а потому ответил вместо меня:

– Так вы с пилотом и общаетесь.

Все варшни разом обернулись на шерлока, а я мысленно застонал. Да, бывает такое, что пилот выполняет функции капитана, но лишь в двух случаях.

– На Вас уже нападали пираты? – последовал логичный вопрос.

И вот тут бы соврать, что нападали, именно поэтому наша команда такая малочисленная, но…

– Нет, – удивлённо ответил чересчур честный Томас.

– А почему на тахом хорабле роль пилота и хапитана совмещает один захухря? – последовал следующий логичный вопрос.

– Так Ивару принадлежит этот корабль. Он поэтому капитан и пилот, – всё ещё не понимая, что сдаёт меня с потрохами, ответил шерлок.

Я хотел побиться головой о стенку. Шварх, шварх, шварх! Одно дело, если бы я как пилот был вынужден взять на себя функции капитана, из-за того, что скажем, он погиб. Совершенно другое дело, когда я настолько успешный пилот, что смог заработать деньги на такой корабль! Я сделал огромные страшные глаза шерлоку, но он не заметил моего сигнала помолчать. Мне хотелось стукнуть Томаса чем-нибудь, чтобы он заткнулся, но, похоже, этот мелкий намерился окончательно от меня избавиться.

– Он сам хупил этот хорабль?

– Нет, он выиграл его на аэрогонках у октопотроидов… – начал было Томас, а затем до него, наконец, дошло, что он только что сказал пиратам. – Ой.

– Сам Ивар с Захрана?!

Варшни вновь закудахтали что-то на своём птичьем языке, бурно обсуждая новую информацию, а затем главный, тот, что был весь в красных перьях, сообщил:

– Всех в хамеру, кроме вот этого… – он ткнул пальцем в шерлока. – Он с Тортухи, даст нам бесплатную рекламу. Его посадим на хорабль и отправим на родину.

Один из варшней что-то уточнил у предводителя. Судя по всему, он спрашивал в одиночную камеру меня сажать или общую, так главный варшень ответил:

– Исхлючительно в одиночную. Мне дохладывали, что этот пилот способен разом уложить трёх мафиози.

Глава 21. Спасение из плена – дело рук самих утопающих

Впервые в своей жизни я оказался пленником у космических пиратов. Если быть точным, я вообще впервые в своей жизни оказался пленником. Когда на меня ловко надели магнитные наручники и куда-то поволокли, я представил себе жуткую сырую камеру с холодным каменным полом и грязными заплесневелыми стенами. Но к моему несказанному удивлению меня отвели в стандартный бокс со светлыми стенами и пластиковым напольным покрытием, чуть меньших размеров, чем моя собственная каюта на «Спэйс-Иксе». Варшни даже заботливо поставили контейнер с едой на единственную откидную койку в этом крошечном, но вполне чистом и сухом боксе. Собственно, помимо койки здесь был унитаз, раковина и небольшая вентиляционная сетка под потолком, чтобы я не задохнулся. Вместо железной решётки, которую нарисовало моё буйное воображение, мою свободу ограничивали стены бокса и самая обыкновенная, но запертая снаружи дверь.