Космические скитальцы

Мусоровоз качнуло и повело вниз, да так, что каждый испытал нечто вроде приступа воздушной болезни.

Сол напряженно следил за движением челнока на экране обзорного компьютера.

— Она успеет, — повторял он себе под нос, как заклинание, — она должна успеть… обязана!

— Пошел отсчет, — сообщил, будто взмолился, Мэтью.

— Она успеет!.. — вновь вскричал Эйнштейн, но на лице его уже было написано сомнение.

— Десять… девять… восемь… момент принятия решения, — Фишка помедлил, потому что понял, что Рубикон уже перейден и, что бы ни случилось, остановить начатое перемещение не удастся. — Семь… шесть… пять… — продолжал отсчитывать он.

Сайрус и Поль, затаив дыхание, приникли к иллюминатору, за которым происходил неравный поединок между крошечной космической лодочкой и гигантским монстром, всесильным и беспощадным. Челнок швыряло из стороны в сторону, и, казалось, еще мгновение, от него останется одна только космическая пыль.

— Четыре… три… два…

Мощный плазменный разрыв сотряс пространство. Потеряв управление, челнок закувыркался и, описав дугу, понесся вниз.

— … последняя доля… ПЕРЕМЕЩАЕМСЯ! — объявил Мэтью.

Раздался оглушительный вой. Мусоровоз затрясся, и по контуру его пробежали ослепительные искры.

Когда старую посудину развернуло и завертело в открывшейся пространственно-временной воронке, маленький челнок с силой ударился о стыковочный борт корабля и в тот же миг мусоровоз провалился в глухую черную пустоту…

Глава 19 Тревожные удачи

Немного спустя все было кончено.

Путешественники разминали отяжелевшие члены, чувствуя во всем теле неприятную слабость, головокружение и тошноту.

Фишка сидел, скрючившись в пилотском кресле, и взгляд его не выражал ничего. Казалось, даже его огненные вихры, и те утратили жизнерадостный яркий свет.

Эйнштейн бережно опустил ладонь ему на плечо.

— Мужайтесь, друг мой, — произнес Сол, — я старый человек, и на основании собственного опыта могу сказать, что существо жизни состоит в потерях. С этим' ничего не поделаешь. Таки, да…

Сайрус молчал. Даже Поль Марьяж, которого распирало от радости при мысли о долгожданном спасении, сумел изобразить на лице скорбную гримасу.

— Между прочим, — переменил тему Эйнштейн, — техника все-таки подвела нас. Глядите-ка, мы рассчитывали переместиться в 24-ю галактическую систему «дельта», а оказались, ежели компьютер не обманывает, в 32-й. Это один из самых неизученных закоулков Вселенной. — Внезапно он замолчал, вглядываясь в информационные показания на дисплее дубль-компьютера, а затем, подняв глаза на Мэтью, осипшим голосом проговорил: — Там, у стыковочного борта, какой-то предмет… если не ошибаюсь…

Не дослушав, Фишка, как на пружинах, выпрыгнул из кресла и помчался к стыковочному выходу мусоровоза. Остальные бежали следом.

Руки тряслись и никак не желали подчиняться. С превеликим трудом Мэтью открыл панель управления люком и проделал необходимые манипуляции.

Люк звякнул открывающимися запорами и отошел в сторону.

Мэт вскрикнул.

В образовавшемся отверстии он увидел запрокинутую голову и тонкий девический профиль Лины.

— Жива, — сказал Эйнштейн, проворно пощупав пульс на запястье. — Она без сознания, но жива. Помогите вытащить ее отсюда…

Когда девушку уложили на удобное вакуумное ложе и Сол подключил к ее вискам клеммы гай-реаниматорного аппарата, послышался легкий вздох, и Лина открыла глаза.

Первое, что она увидала, было склонившееся над ней взволнованное и счастливое лицо Мэтью.

Лина разлепила в улыбке потрескавшиеся губы.

— Покой, — распорядился Эйнштейн, изображая на физиономии суровую врачебную гримасу, — попрошу всех выйти из отсека и дать возможность нашей прелестной гостье отдохнуть.

— Я настаиваю! — добавил он, глядя на Фишку.

Ничего не оставалось, как покориться.

Каждый, впрочем (включая даже самовлюбленного эгоиста Поля), испытывал особенное, ни с чем не сравнимое ощущение радости, какое приходит в редкие минуты осуществившейся надежды, ощущение надежности и благодарности судьбе, счастливо отвратившей от неудач и горя, вдохнувшей силы и азарт.

Мэтью и Сайрус уснули мгновенно, едва только их тела коснулись гостеприимного ложа.

После пережитого они обрели тихий и глубокий сон.

Поль Марьяж долго ворочался в своем отсеке, размышляя, сколь прихотлива бывает фортуна, подбрасывая людям кому шестерки, кому козырные тузы, и конечно, постоянно пользоваться плодами ее благосклонности можно лишь тогда, когда вовсю блефуешь в большой жизненной Игре.

А играл Поль с детства. Отец его, владелец казино, приводил мальчика на свое «рабочее место» и показывал кое-какие маленькие хитрости. Полю эти нечистоплотные мелочи казались не достойными внимания. Он решил, что когда-нибудь изобретет способ выиграть сразу и все.

И это ему удалось. Он разгадал секрет компьютерных автоматов, замкнул всемирную игровую систему на свой домашний «Интел» и сорвал самый крупный куш в истории игр.