Космические течения

Один их вид заставил бы людей проглотить и без того не слишком резвые языки. Они могут сколько угодно хвастать наличием книг у своего старосты, но зрелище книжной полки делает Тиренса в их глазах излишне похожим на нобиля. А если бы в дверь таки позвонил какой-нибудь нобиль (сомнительно, конечно, но чем великий космос не шутит?), ряды книг были бы неуместны. По обычаю, у старосты имелись определенные привилегии, но злоупотреблять ими не следовало.

— Входите! — пригласил он и сам двинулся к двери, застегивая магнитный шов у ворота туники.

Даже его одежда напоминала одежду нобилей. Временами Тиренс вообще забывал, что родился на Флорине.

На пороге, почтительно присев и склонив голову, стояла Валона Марч.

— Входи, Валона, — он распахнул дверь. — Присаживайся. Что же ты после комендантского часа-то? Надеюсь, патрульные тебя не видели?

— Кажется, нет, староста.

— Ну, будем надеяться. У тебя ведь уже есть нарушение, не забыла?

— Нет, староста, и я очень благодарна вам, что вы тогда за меня вступились.

— Пустяки. Садись же. Чем тебя угостить?

Она помотала головой, примостившись на краешке стула, прямая, как палка.

— Спасибо, староста. Я уже поела.

Среди поселковых жителей считалось хорошим тоном предлагать прохладительные напитки гостям, а вот принимать угощение было признаком невоспитанности. Тиренс это знал и не стал настаивать.

— Так что у тебя стряслось? Опять Рик?

Валона молча кивнула.

— У него проблемы на фабрике? — предположил Тиренс.

— Нет, староста.

— Опять мигрени?

— Нет, староста.

Тиренс ждал, колюче щуря светлые глаза.

— Значит, так, Валона, не заставляй меня гадать, хорошо? Давай рассказывай, иначе я не смогу помочь. Ведь тебе нужна моя помощь, я правильно понимаю?

— Да, староста. Просто я не знаю, с чего начать, — вырвалось у нее. — Вдруг вы решите, что я спятила?

Тиренс хотел было дружески похлопать ее по плечу, но вовремя вспомнил, как она сжимается от прикосновений. Валона сидела, спрятав, насколько возможно, свои большие руки в складках платья. Короткие сильные пальцы медленно сплетались и расплетались.

— Так или иначе, я тебя слушаю.

— Помните, я вам говорила, что ездила в город к доктору? Помните, что он сказал?

— Да, Валона. Как и то, что я запретил тебе впредь делать подобное, не посоветовавшись со мной. Надеюсь, ты этого не забыла?

Она вытаращила глаза. Ей не требовался стимул, чтобы припомнить тот его гнев.

— Ни в жисть, староста! Больше я такого не натворю. Но вы тогда пообещали, что сделаете все, лишь бы я сохранила Рика при себе.

— Так и есть. Хочешь сказать, им интересовались патрульные?

— Нет. Ох, а вы думаете, они могут?

— Уверен, что бояться вам нечего. — Тиренс начал терять терпение. — Валона, хватит ходить вокруг да около. Выкладывай.

— Рик заявил, что бросает меня. — На глазах у нее сразу выступили слезы. — Я хочу его удержать.

— Да зачем ему тебя бросать?

— Говорит, вспомнил всякое.

Это было уже интереснее. Он подался вперед, едва удержавшись, чтобы не схватить Валону за руку:

— Что именно?

Тиренс отлично помнил, как нашли Рика. Он заметил ребятню, собравшуюся у оросительной канавы на окраине поселка. Увидев его, они принялись вопить:

— Староста! Сюда, староста!

— Что случилось, Райси? — спросил он, подбежав к ним.

Прибыв в поселок, Тиренс специально выучил имена всех детей. Так было проще общаться с их матерями, что на первых порах существенно облегчило ему жизнь.

— Гляньте-ка сюда, староста, — сказал Райси, которого, казалось, вот-вот стошнит.

Мальчик показал пальцем на что-то белое, извивающееся в грязи. Это и был Рик. Мальчишки разом загорланили, принявшись наперебой объяснять, как играли в некую помесь догонялок и пряток. Они, похоже, намеревались поведать старосте название игры, ее правила, кто выигрывал, кто проигрывал (в этой части своей путаной саги они заспорили). Все это, впрочем, не имело значения.

Райси, двенадцатилетний черноволосый мальчик, услышал скулеж и осторожно заглянул в канаву. Он решил, что туда угодил какой-то зверек — например, полевая крыса, на которую можно будет поохотиться, но вместо крысы увидел Рика.

Брезгливость на лицах детей боролась с жадным любопытством. Взрослый мужчина, почти голый, хныча и поскуливая, бесцельно двигал ногами и руками. По подбородку у него текла слюна. Блеклые голубые глаза метались туда-сюда, лицо заросло щетиной. На миг он встретился взглядом с Тиренсом и вроде бы немного сосредоточился. Потом медленно поднес большой палец ко рту.

— Ой, староста, смотрите, он пальчик сосет, — засмеялся один из мальчишек.

Распростертый мужчина испустил крик. Его лицо побагровело и перекосилось. Он заплакал, тоненько, как младенец, но пальца изо рта не вынул. Рука была грязной, и этот розовый, мокрый от слюны палец резко выделялся среди остальных.

Тиренс стряхнул оцепенение и сказал:

— Так, ребята, хватит носиться по полю и топтать кырт. Вот заметят рабочие, мало вам не покажется. Быстренько расходитесь и не треплите языками. А ты, Райси, сбегай за мистером Дженкасом и приведи его сюда.