Космические Войны

Князев пригляделся и узнал машину доставщиков. Он наблюдал, как машина подъехала ближе, остановилась и из передних окон высунулись всем знакомые здесь доставщики. Убедившись, что всё в порядке, Князев махнул рукой охранникам у ворот и скомандовал:

– Пропусти! Это наши.

Ворота распахнулись, машина въехала на территорию станции, и народ потянулся к приехавшим землякам. Доставщики вылезли из машины, за ними следом выбрался третий член команды, вытаскивая за собой автомат Калашникова с подствольным гранатомётом. Двое стали открывать задние двери УАЗика, а третий закурил, облокотившись на дверь машины. Один из подошедших стал распихивать толпу и пытаться пролезть поближе к машине:

– Здорова, братцы, есть чо для меня?

– Здорова. Не знаю, щас глянем.

– Чё надо??? – раздалось откуда-то сбоку. Кто-то ругался и спорил, находясь за собравшейся вокруг машины толпой.

Князев подошёл тоже, но не к двум занятым раздачей фляг с водой, упаковками с табаком и папиросами, звенящими тряпичными мешочками, в которых очевидно, звенели патроны, а к тому, что курил рядом.

– Здорова, служивый. Как дорога прошла?

– И тебе не хворать, шеф. Да как… Херово! Дважды чуть не попали в западню, один раз чуть зверьё не пожрало нас, когда на ночлег остановились и на Блокпосте шмонали полчаса. Всё пытались найти повод не пустить. В общем, даже втроём еле вернулись.

– Понятно. Как там на юге-то?

– Да ничего хорошего. Также как и везде.

– О! А это – самая ценная поклажа! – в разговор вмешался один из освободившихся доставщиков, который поднял руку вверх и показал листок свёрнутой бумаги Князеву.

– Что это? – поинтересовался начальник станции.

– Депеша.

– Чё-ё-ё? – протянул непонятливо стоявший рядом парень лет девяти на вид.

– Письмо, балбес необразованный! – пояснил доставщик. – Где этот, как его… Всё время забываю его имя.

– Кто? – вкрадчиво опять встрял мальчуган.

– Ну, этот. Водила…

– А! Так он у Гаечного Ключа в боксе. Машина его рядом стоит, капот открытый, он там…

– Всё понятно уже, давай, дуй мамке помогать, – перебил парнишку доставщик.

Мальчик кивнул и зашагал обратно к лестничному спуску входа в метро, а доставщик, глянув на мятую бумагу, поднял глаза на ворота ремонтного бокса Гаечного Ключа и пошёл в их направлении.

Машина белого цвета с широкой серой полосой, идущей от спойлера под радиатором через весь капот, была обрамлена двумя такими же серыми полосами, только более тонкими. Контуры серых полос обрисовывали чёрные, совсем тонкие, линии. В капоте был вырезан небольшой квадрат, через который поверх капота торчала крышка турбонаддува. Каждая фара была закрыта металлической решёткой, низкопрофильная резина сидела на маленьких спицевых дисках, заднее стекло было защищено такой же металлической решёткой, напоминавшей жабры, за ней на крышке багажника крепилось анти крыло в виде спойлера, с помощью которого на жаберной решётке заднего стекла сверху на багажнике было закреплено два полноценных запасных колеса.

Салон также выглядел иначе. В ногах перед передним пассажирским сиденьем стоял ящик с инструментами, само сиденье несло вспомогательную функцию, превращаясь в обеденное место, когда крышка бардачка открывалась и служила маленьким столиком, заднего сиденья вообще не было. Вместо него в машине был небольшой склад необходимых вещей в виде одеяла, запасного комплекта одежды, коробки с едой, подушки, канистры с горючим, боеприпасы в виде коробки патрон для обреза двух ствольного ружья, нескольких охотничьих ножей и как ни парадоксально обеденной вилки в комплекте с консервной открывашкой. Ford Mustang классической модели, который он успел приобрести ещё до краха цивилизации. Теперь эта машина представляла собой переоборудованный скоростной дорожный монстр с двигателем «V8».

В дни начала падения мира он смог собрать и отправить свою семью в безопасный бункер, где они укрылись и остались до тех пор, пока не минует опасность. Скоротечно собирая провизию, оружие и вещи для семьи, он сделал всё, что мог для них, но сам, прикрывая их отход, не успел добраться до бункера. Все спаслись. И эта мысль, безусловно, успокаивала его. Но столько месяцев не видеть родных и не знать, как они живут теперь, тяготила его всё сильней и сильней. Столько месяцев? Или столько лет? Впрочем, какая теперь разница? Главное, что они выжили и укрылись от ракетной бомбардировки, обезумевших уродов, мутировавших в подонков и тварей. Всё что ему оставалось – это ждать, когда основная опасность перестанет угрожать людям. Когда-то он был таким же жителем Москвы, как и миллионы других. Но, несмотря на это, здесь никто не помнил (наверное, будет более правильным сказать: не знал) его имени. Теперь он бороздил дороги выжженных бескрайних земель погибшего мира.