Космические волки: Омнибус

В животе растеклась холодом боль, когда Волк понял правду. Он слишком опоздал. Сила, которую он чувствовал, была отголоском, таким же, как эхо его собственного голоса. Сражение длилось слишком долго, на их пути стояло слишком много безмолвных предателей, и это дало время их повелителю сбежать. Если господин некогда сделал этот мир своей крепостью, то теперь покинул ее. Дуэли, о которой мечтал Харек, не будет.

— Я именую тебя трусом! — выкрикнул он, указав острием клинка на вершину пирамиды. — Я именую тебя Повелителем Малодушных!

Затем разъяренный и разочарованный Железный Шлем побрел обратным путем. На миг он засомневался, существовало ли все это на самом деле, но затем его глаза пробежались по перевернутым книжным шкафам, и Харек увидел последнюю насмешку. На обложке каждой упавшей книги было выгравировано Око. Их названиями были имена миров — тех, что он завоевал, посетил во время охоты, о которых слышал в своих снах.

Среди груд книг попадались артефакты. Он узнал каждый из них — украшенный драгоценностями кинжал с Правии, который забрал в логовах культистов, сломанный топор с Даггэггана, который носил знак Просперо. Невероятно, но там был фрагмент горжета с Арвиона. А рядом с ним плащ старика. Он был все так же испачкан грязью, как и пятьдесят лет назад, все так же грубо сшит из тех же самых разноцветных лоскутов ткани. Теперь сутана была пуста, а тощее тело, завернутое в нее на мире без имени, давно исчезло.

Ты даже не представляешь, как он выглядит, но ты слышишь его глубокой ночью, и голоса вполне достаточно.

Железный Шлем рассмеялся. Он запрокинул голову, уставился в темноту и презрительно ухмыльнулся. Шлем скрывал всю горечь его радости.

Он пнул плащ, и тот осыпались в пепел.

— Так все это напрасно? — спросил Харек, обращаясь к теням. — Ты привел меня сюда, устроил эту уловку просто так? Я здесь! Тебе нужен я, так приди за мной!

В зале повеял холодный ветер, тревожа грязь, покрывавшую старый каменный пол. Когда рваные книги переворачивались, их страницы шелестели, напоминая набирающий силу тихий шепот. Он становился громче, пока из него не возникли слова. Голос не походил на человеческий, но в нем можно было расслышать всех тех, кого Железный Шлем убил, они накладывались друг на друга, сливались, превращаясь в хор.

«А с чего ты решил — тихо, едва слышно — будто я привел Волков на Гелиосу — а теперь стихая вдали — ради тебя?»

Железный Шлем остолбенел, потрясенный словами.

Всегда дело было в нем. Это его мучили сны, это он давал клятвы. Это ему была дарована сила и мощь для уничтожения примарха. Это о нем пророчествовали рунические жрецы, и это с ним была связана судьба Алого Короля.

Кто еще это мог быть?

Он бросился бежать обратно к вратам, пробиваясь через древние приделы, отбрасывая в сторону сломанные книжные шкафы. Он видел, что буря под сводом по-прежнему свирепствовала и пылала зловещей магией.

И Железный Шлем понял, что слишком далек от своей цели. И так будет всегда. И что бы ни происходило сейчас, какие бы деяния ему не предназначено совершить в будущем, это знание всегда будет с ним.

На корпусах транспортных судов, спускавшихся сквозь бурю, плясали цепные молнии. Из отсеков линкоров на планету отправили все до последнего атмосферные штурмовые корабли. Они летели на малой высоте, охраняя идущие на посадку пузатые орбитальные суда.

Эвакуация армии с планеты было намного более сложным делом, нежели высадка на нее, особенно когда войска уступали в численности и вооружении и вели ради выживания тяжелые бои. Аркенджо и Къярлскар вместе прорывались на север к мосту, гоня перед собой противника одной силой воли. С ними шел Штурмъярт, призывающий всю мощь бури и окутанный ураганами неистовой энергии.

Это дало им только временную передышку. Их единственной надеждой было соединение с окруженными главными силами роты Железного Шлема, обеспечение достаточного оцепления, чтобы позволить грузовым судам приземлиться, а затем организованный отход с боем, пока безмолвные орды сужали кольцо окружения.

Вопреки всем ожиданиям, они выполнили первую стадию. Аркенджо бился как ярл древних времен, орудующие топором руки стряхнули с себя бремя веков. Къярлскар не отставал, находясь в расцвете жизни воина и не уступая в свирепости ледяному дождю родного мира. Фрей увидел приближение ярлов и с уходом своего повелителя, наконец, понял безнадежность их предприятия. Он отвел Первую от моста и две потрепанные части ударных сил Волков пробились навстречу друг к другу, нацелившись на круглый внутренний двор ниже моста.