Космический беглец. Антология французской фантастики

Я: И тем не менее уверяю вас, что я располагаю неопровержимыми доказательствами. По меньшей мере трое могут его опознать. Именно он познакомился с этой девицей Малу в одном из ночных клубов Марселя в прошлом месяце. Он же сопровождал ее домой на улицу Даре. Никто не видел, чтобы он выходил от нее, а Малу нашли обнаженной, задушенной прямо в постели.

Профессор: Если бы вы знали Робера Ле Шантра так, как я, вам никогда и в голову не пришло бы, что он способен приставать к девице в ночном баре, отправиться затем к ней домой и уж тем более собственными руками прикончить ее. Это не укладывается в сознании — настолько противоречит здравому смыслу.

Я: Может, вы все же позволите мне увидеться с Робером Ле Шантром, хотя бы на пару минут?

Профессор: Конечно, я не могу воспрепятствовать вам это сделать, но…

Я: Но — что?

Профессор: Подождите… В какой день произошло это преступление?

Я: Могу сказать совершенно точно: семнадцатого января, в половине двенадцатого ночи.

Профессор: Семнадцатого? Ну вот, прав все же я! Дело в том, что в этот день Робер Ле Шантр был срочно доставлен в клинику в двадцать два часа тридцать минут в связи с необходимостью немедленной операции по случаю острейшего аппендицита. С той самой минуты он не покидал этого учреждения. Он просто физически не сумел бы этого сделать, бедняга!

Я: Вы в этом уверены?

Профессор: О! Абсолютно. Ну как, убедил я вас?

Я: Нет.

Профессор: До чего же вы, однако, упрямы!

Я: Не я, а факты: полностью совпадают все до одной приметы. А один из свидетелей даже видел его удостоверение личности.

Профессор: Ну, его, положим, могли и украсть…

Я: Но не человек же, похожий на него как две капли воды! Бывают совпадения, но не до такой же степени!..

Профессор: Ничего не понимаю. Послушайте… Я… Могу ли я рассчитывать на то, что вы сохраните в полнейшей тайне сведения, которые вам сообщу я и которые явятся окончательным и неоспоримым доказательством невозможности для Робера Ле Шантра совершить преступление и вообще находиться в тот момент в Марселе?

Я: Да. Если ваша информация позволит полностью снять с Ле Шантра все подозрения, то никто ее не узнает. Конечно, кроме моего прямого начальства.

Профессор: Можете дать честное слово?

Я: Охотно.

Профессор: Дело в том, что именно это обстоятельство является для меня первостепенно значимым. В начале нашей встречи я полагал, что вы намекали именно на это, и никак не мог понять, каким образом вы оказались в курсе…

Я: Но при чем тут вы, профессор?

Профессор: Сейчас поймете.

Я: Слушаю вас внимательно.

Профессор: Вы утверждаете, что преступление было совершено в Марселе семнадцатого января в двадцать три часа тридцать минут?

Я: Все точно.

Профессор: Так вот: в этот день и в указанное вами время Робер Ле Шантр был мертв!

Я: Как так? Вы ведь только что мне заявили…

Профессор: Да, да! Именно мертв, причем умер на моем операционном столе, что находится как раз над нами, на втором этаже этой клиники.

Я: И вы лично при этом присутствовали?

Профессор: Конечно!

Я: Тогда я отказываюсь что-либо понимать в этом деле.

Профессор: Послушайте… давайте попробуем разобраться в случившемся вместе… Будьте так любезны, напомните, но только совершенно точно, когда произошло убийство?

Я: Нет ничего проще. Совершенно точно установлено, что семнадцатого января в двадцать три часа с минутами Робер Ле Шан… я хотел сказать — убийца… подсел к Малу. В двадцать три часа двадцать минут они вместе входят в ее квартиру. В двадцать три часа тридцать минут Малу задушена. Все.

Профессор: И никто после этого убийцу больше не видел?

Я: Нет.

Профессор: Самое лучшее в данной ситуации — это поднять отчет о самой операции. В тот день я ужинал у шефа кабинета министра просвещения: Около десяти часов меня срочно позвали к телефону. В высшей степени перепуганная мадам Ле Шантр сообщила, что ее мужа только что сразил сильнейший приступ болей в брюшной полости. Боли носили кинжальный характер, локализовывались в боку, отмечались потеря сознания, температура — сорок градусов, пульс — сто, живот как камень — другими словами, все признаки острого прободения. Я даже не счел нужным ехать к нему домой, а распорядился немедленно доставить его прямо сюда, в клинику. Моя машина должна была заехать за мной только в одиннадцать часов, посему меня отвез сам шеф кабинета. Прибыл я в клинику одновременно с Ле Шантром. В такого рода случаях все решает быстрота, с которой удается провести хирургическое вмешательство, чтобы остановить распространение инфекции… Дежуривший ассистент подтвердил установленный мною по телефону диагноз. Я вошел в операционный зал, уже простерилизовав руки и в хирургическом халате… Впрочем, возьмите и сами прочитайте отчет о том, как проходила эта операция… вот он…

Отчет