Космический дальнобойщик

– Я как раз собирался об этом сказать, – ответил он, – как я уже вам сказал, в своем интересе к вам, равно как и в своей слежке за вами, мы не одиноки. Мы также следим за теми, кто следит за вами. Нас особенно интересуют ретикулянцы. Мы следуем за ними, следим очень внимательно за сферой их интересов, а они приводят нас прямехонько к вам. Весьма примечательно. Но кто может понять инопланетную психологию?

Он улыбнулся, в первый раз за это время. Улыбка была мимолетна, но искренна.

– Как я уже сказал, мы проследили ретикулянцев сюда, отсюда наш интерес к вам. Они не направились в Ураниборг, как направились мы. Мы потеряли их след в Максвеллвилле. Как бы там ни было, констебль, который совершал обычное патрулирование, наткнулся на них на Космостраде, где они встали к востоку от города. Естественно, он не мог ничего сделать. Он спросил их, может, им нужна помощь по части починки машины, но они ответили, что у них все в порядке. Однако констебль все равно внес их в рапорт. Та машина-тяжеловоз, на которой они ехали, вполне могла перевозить внутри маленькую легковушку, в то же примерно время мы сумели отыскать вас у телеологистов. Это было не так трудно, но заняло изрядно много времени. Однако было вполне очевидно, что эти инопланетяне станут делать. Они встали на Космостраде в точке, удаленной примерно на семьдесят километров от фермы. Я немедленно приказал провести «рейд», как вы его назвали, – он снова улыбнулся. – Вы видите, мистер МакГроу? Этот рейд был предназначен для вашей же защиты. Мы, если признаться, уже ждали того, что ретикулянцы полностью захватили вас. К счастью, мы приехали вовремя.

– Понятно. – Почему-то с ним было трудно спорить. Если учесть, что Роланд заснул, а мы все были до смерти измучены, у нас не было ни малейшего шанса противостоять рикки-тиккам. Но оставался еще вопрос Дарлы.

– Где теперь мои друзья? – спросил я.

– Не знаю. Их тоже расспрашивают. Мы ими не интересуемся.

– Вы предупредили их насчет ретикулянцев?

– Ну, не совсем такими словами. Мы сказали, чтобы они ожидали вторжения посторонних. Мне кажется, они уехали и отправились в город.

И снова – никакого упоминания об Уилксе в этих речах, что само по себе весьма примечательно. Но у Уилкса на всяких высоких постах есть приятели. Вне сомнения. Петровски знал, что Уилкс был замешан в историю с картой Космострады, но мне непонятно было, каким образом Уилкс был связан с ретикулянцами.

На экране чтеца затанцевали символы. Петровски прищурился на экран, стальные мышцы его челюстей напряглись. Он ткнул в панель управления пальцем, похожим на сардельку, и кассета начала прокручиваться назад.

Он перевел взгляд на меня.

– Мне кажется, сэр, что наша беседа окончена.

– Угу. Так что, я могу идти?

Он не ответил. Чтец издал что-то вроде «фырк-динь», и Петровски поднял аппаратик, надел снова фуражку, открыл папку, бросил в нее чтеца. Он откинулся подальше назад в кресле и соединил ладони на животе.

– Боюсь... что пока нет. – Металл кресла застонал, словно собирался сломаться и распасться от усталости на мелкие кусочки.

– У меня здесь нет возможностей продолжать свое расследование дальше. Вам придется последовать за мною на Эйнштейн, где это расследование, возможно, закончится.

– Тогда, значит, вы имеете в виду прогнать меня через дельфийскую серию?

– Если это понадобится.

Извращенная логика завязала мои мозги в узлы.

– Послушайте, – сказал я, пытаясь убрать из голоса нотку раздражения, которая, как я понимал, все равно прорывалась наружу. – Вы же почти ясным языком сказали, что не верите, что у меня есть карта Космострады. И все же вы хотите прогнать меня через дельфийскую серию, чтобы убедиться, что ее у меня нет.

– Я должен следовать правилам ведения расследования, невзирая на свои личные чувства. Если вы что-нибудь знаете, это узнаем и мы. Если карта Космострады действительно реальность, то мы будем это знать, и вся эта история – просто бредни или политическая интрига, мы тоже будем это знать.

В слове «политика» прозвучали странные тона, поэтому я был заинтригован.

– Политическая интрига? Как такое может быть?

– Все возможности надо принимать во внимание, – сказал он, немного отводя взгляд, словно жалел, что вообще упомянул политику.

– Во всяком случае, – сказал я, думая о том, что хорошо бы как раз сейчас и сбежать, – дельфийская серия была бы совершенно нелегальна в такой ситуации.

– Без должного разрешения – да. Но у меня есть такое полномочие, – руки его расплелись, и он развел ими, а потом снова сплел. – Техника дельфийской серии не причиняет постоянного вреда. Вы и сами это знаете.

Неужели Фрейзер был у дверей? Наверное, был.

– Да, конечно, но на время я превращусь в калеку. Как после лоботомии.

– Это преувеличение.

– А я-то думал, что колониальные власти недавно издали закон, который объявлял дельфийскую серию нелегальной.

– Да, но есть и исключения. Язык закона весьма ясно это объяснял.

Да кому какое дело, как Ассамблея колоний нашла выход из этого положения? Они там все бюрократы, им бы только печатями шлепать.