Космический груз. Сборник рассказов

На работе его встретили так, как он и ожидал – с удивлением и надеждой. Его почти сразу окружили коллеги и стали расспрашивать о том, как прошла командировка. Узнав, что разработанное ими оборудование работает в штатном режиме, они ликовали как дети. Матвей – главный конструктор, притащил откуда-то ящик шампанского, Радж запустил какую-то весёлую песню через главный ретранслятор. В институте начался праздник. Скоро в кабинете Роберта Джордана появилась фигура директора института.

– Мистер Джордан, – обратился к Роберту Джордану директор, – почему вы на работе?

– Мистер Никитин, – извиняющимся тоном ответил Роберт Джордан, – я не мог не поделиться с коллегами этой радостной вестью.

– Я понимаю, – улыбнулся Никитин, – я видел ваш отчёт. Это, безусловно, большой шаг для всего института. Но закон есть закон. Вы должны сегодня отдыхать. Иначе меня оштрафуют за несоблюдение трудового законодательства.

– Я не буду сегодня работать, мистер Никитин, – пытаясь спрятать упрямую улыбку, ответил Роберт Джордан.

Как он любил свою работу. Роберт Джордан шёл по коридору и заглядывал в кабинеты коллег. Сегодня у всех было приподнятое настроение. На столах, рядом с проектными голограммами, стояли бокалы с шаманским, все улыбались, спорили, планировали дальнейшее развитие их разработок. Он зашёл в кабинет к Матвею – математику, с которым они долгими ночами просчитывали безупречную модель оборудования для Марса. Матвей крутился возле проекции чертежа на белой стене, что-то возбуждённо рассказывая другому учёному, имени которого Роберт Джордан не помнил.

– О, Роберт, – заметил его Матвей, – заходи-заходи, мы как раз с мистером Якиненом обсуждали возможность усовершенствования системы аккумуляции альтернативной энергии.

– Нет-нет, Матвей, – отрицательно покачал головой Роберт Джордан, – Никитин запретил мне сегодня работать. Не хочу его подставлять.

– Эх, Роберт, – сказал Матвей, коверкая имя так, чтобы ударение в слове падало на последний слог, – как ты можешь сдерживаться?

– С трудом, – улыбаясь, ответил Роберт Джордан, – с большим трудом.

– А может, ты не очень любишь науку, Роберто? – продолжил дразнить Матвей.

– А вот сейчас как дам тебе в лоб разрядом статической пушки, будешь знать, как издеваться над коллегами.

Матвей притворно закрылся руками, словно действительно поверил в серьёзность угрозы.

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Роберт Джордан, – прощаю. Я, собственно, что зашёл. Хочу тебя выманить в парк. Не согласишься пропустить с коллегой стаканчик коктейля?

– Да с удовольствием, – легко согласился Матвей.

Роберт Джордан любил бывать в парке. Он сюда часто сбегал, когда надо было обдумать какую-нибудь новую идею или просто отдохнуть от бесконечных расчётов. У входа в парк стоял автомобильчик, где навынос готовили лёгкую закуску, смузи и молочные коктейли. Такое вот ретро. Роберт Джордан очень любил молочные коктейли, как он любил всё сладкое.

– Я угощаю, – вызвался Матвей, когда подошла их очередь заказывать, – тебе мускатный с корицей? – шутливо спросил он.

– Конечно, – в тон ему ответил Роберт Джордан, – если ты именно сегодня захотел от меня избавиться. Ты что, у меня же жуткая аллергия.

– Да помню я, – усмехнулся Матвей, – значит, обычную – из фейхоа и киви?

– Да, мой друг. Но я удивлён, что ты так хорошо знаешь мои вкусы. Похоже, ты не просто так напросился помогать мне с разработками. Это любовь.

– Ага, поговори ещё, – протягивая руку к платёжному терминалу, ответил Матвей, – сейчас точно закажу тебе мускат с корицей. А, кстати, на что именно у тебя аллергия, на мускат или на корицу?

– Беру свои слова назад, – принимая стакан из рук коллеги, ответил Роберт Джордан, – для влюблённого ты мало про меня знаешь. Корица. Корица – моя погибель с детства. Но зато единственная. Не то, что у некоторых.

– Грешно смеяться над больными людьми, – с шутливым укором ответил Матвей, – пойдём сядем, вон, лавочки освободились.

В парке было хорошо. Приятно шумели листвой деревья на ветру, журчал фонтан в центре парка. Погода была чудесной. И чудесной была беседа с коллегой и другом.

– В следующий раз я полечу, – сказал Матвей, – вы теоретики перспективой мыслить не умеете. А я посмотрю, как она в натуре работает, может, что-то ещё придумаю.

– Слетай, – согласился Роберт Джордан, – тебе, и правда, полезно будет. А я в этом году что-то уже налетался. Последний полёт вообще какой-то нервный вышел.

– Да я и смотрю, ты весь чешешься, – сказал Матвей и показал на правую руку Роберта Джордана.

– И ты заметил, – расстроился Роберт Джордан и посмотрел на свою руку.

– Да я сразу заметил, – ответил Матвей, – не хотел акцентировать. Ты бы не затягивал с этим. Скоро и другие заметят. Рука-то рабочая – правая, чипованная. Будешь прикладывать к терминалам, и все будут видеть её. Смотри, ты её уже и так почти до крови расчесал.

– Думаешь синдром?

– А что тут думать, – ответил Матвей, – это точно он. Ну ты же сам учёный, анализируй. Рука чешется без причины – чешется, ты можешь это прекратить – не можешь. На Марс недавно летал – летал. Как говорится, эрго.