Космический камикадзе

«Это меняет все принципы космического путешествия! Объект не деформировался при столкновении, а будто отпрыгнул, разгоняя скорость, не боясь радиации!

Это похоже на столкновение с водой, или глиной…»

Видеокамеры передавали основное настроение Джека: только бы увидеть жену и ребенка, а потом хоть в тюрьму, хоть куда, но лишь бы на Земле.

Профессор продолжал: «Если сюда нас доставил мощнейший ядерный взрыв, то обратно – экологический способ, батут. То есть… Теоретически, обогнув (Стоцкий всмотрелся на радары) «А7А19», и… Пройдя проторенный путь, не более 9 месяцев —

мы вернемся к тому же батуту, что доставит нас на Землю… на девятой-десятой космической скорости, за несколько недель, а быть может даже дней.

Если это предположение верно, меняется всё – мы исследуем весь космос за какие-то считанные годы. Долетим до дальних галактик невероятно быстро…

Но садиться сейчас ни в коем случае на Землю нельзя. Если такого реактора как у нас, больше не сотворили – лететь новый экипаж будет не 7 лет, а 27-50 лет.»

В следующий раз, Стоцкий был разбужен через 1 год и 2 месяца. Он несколько суток приходил в себя. Осознавал, что Земля совсем близко, не хотел верить в то, что операция, возможно цель его жизни – упущена. Что больше, скорее всего никогда, он не вернется в космос и не наберет такой невероятной скорости.

Наконец, Стоцкий поймал глазами движение руки Джека. Джек находился в скафандре, только вернувшись с открытого космоса, держа в руках грязь.

«Профессор, это было у нас носу. Какая-то грязь» – Сказал Джек.

«Это не грязь, это земля. Развяжите» – ответил командующий кораблем, Андрей Стоцкий.

«Космос в вакууме. Космос в земле. Земля вокруг. Земля внутри другой большой планеты. В следующий раз надо лететь на бурильщике, вы слышите? Вылетаем, подлетаем ближе, проходим кишку, упирается в жопу. Бурим, сверлим землю –  а там что, океан? Ха-ха-ха! Сверлите дно океана, господа! Я гарантирую, что там будет космос!»

Профессор отправился в туалет и там внезапно скончался. Его знаменитый гроб с поддержкой кислорода (наверное, на случай воскреснуть в космосе), остался на другой части «Брейкс».

Экипаж Роу был выведен из сна ближе к земной орбите.

Две тысячи черт знает какого, мы с группой телескопирования и некоторыми советскими офицерами были задержаны на Красной площади в Москве, где нас местные жители долго принимали за актеров из советских фильмов про войну.

В тюрьме Фаталии (новое государство на Юге старой России), я вспоминал слова Ивана Барашко: «Жизнь – это сценарий твой, и только твой. Ты живешь, встречаешь каких-то людей, ждёшь любовь или ждёшь повышения зарплаты, рядом кто-то умирает, но всё происходит именно тогда – когда конкретно тебе и каждому из них это нужно, и именно вы – к этому готовы. Буквально – вы творцы.»

«Послушай, капитан. Ты можешь выйти из подъезда и тебе на голову упадет кирпич, потому что один из соседей сверлит стену. Но ты этого не вспомнишь, потому что… Оп. Свет выключился, Свет включился снова. И ты уже десяток лет назад, выбираешь с будущей женой, дом и подъезд, в котором будешь жить. Есть миллиарды вероятностей, ведь жизнь, как и Вселенная, бесконечна»

О космической «Теории перезапусков» ходило много межгалактических слухов, как о космическом камикадзе.

Космический камикадзе

Каждый четверг, уже не одно десятилетие, кто-то, да и отправлялся на орбиту какой-нибудь встречной планеты, где по мнению здешних ученых – могла быть жизнь.

Это самоубийство стали считать честью: чем моложе испытатель, тем были его пышнее проводы.

На дрейфующем Брейкс умели делать музыкальные инструменты, наладили производство скафандров, появилось большое количество разновидностей новой еды. Активно создавались заповедные зоны растений, леса и парки имени Ивана Барашко.

На дрейфующем Брейкс была уничтожена не одна оппозиция:

Первая, поднимала исторический вопрос «Почему мы не сели на планету Z, как хотели наши предки?». Сама отвечала: «Не хватило смелости. Никто из ученых не утверждал конкретно, никто из командиров, в том числе великий Бугаев, не решался послать туда единственную капсулу, которая теперь в нерабочем состоянии хранится в музее».

Вторая и Третья, говорили о перенаселении корабля – готовились программы умных мест и законов, запрещающих рожать без согласования общества.

Все они, были подавлены кровавыми войнами, особенно последняя – четвертая. По её итогам, погибла четверть населения корабля, и старик Бугаев указал на единственно верный путь: Каждую неделю высаживать одного человека на первую встречную планету, где могла бы быть жизнь.

«Общество» долго спорило, какими методами определять счастливчика-испытателя. Кто-то из русских, пустил слух, что якобы будут отбирать по алфавиту. С тех пор, почти всех новых детей на корабле называли при рождении на букву «Э» и «Я».

Яков и Эмма стали первыми и последними, кто отправился во спасение народа Брейкс, парой. Сначала, на орбиту вышел он. Затем она, но не в скафандре, а в гробу Стоцкого.