Космический ключ

- Как в штабе перед большим наступлением, - заметил Карабанов, обмениваясь рукопожатием с Кулиевым.

Они отошли к окну. Внизу, у подъезда виднелось целое скопище автомашин. Бросались в глаза иностранные флажки на радиаторах.

- Джанабад превращается в международный центр, - усмехнулся Кулиев. - Не знаю, радоваться этому или огорчаться.

- Гордиться, - сказал полковник. - От вас ждут помощи целые народы.

- Они ее получат. Но весь этот ажиотаж, газетная шумиха... Признаться, она меня пугает, вызывает досаду. Вместо научных прогнозов, деловых советов, большинство газет нагнетает страхи. А когда под этими писаниями читаешь: "Джанабад, от собственного корреспондента", - чувствуешь себя чуть ли не соучастником.

- В одной из газет промелькнуло выражение "саранчовый бум". Этим сказано все. Пропорционально страху растут и цены на зерно. Однако оставим это. Признаться, вы меня встревожили.

- Да, да, Боровик, - спохватился Кулиев. - Понимаете, тут происходит что-то совершенно непонятное.

- Вот как? Между прочим, я сам хотел побеседовать с вами о нем. Еще тогда, после разговора с Минском.

- Вы звонили туда?

- Дело в том, что профессор Боровик действительно вылетел к нам.

- Но Файзи... - академик нахмурился, сделал движение к дверям.

Карабанов жестом остановил его:

- Файзи передал вам то, что услышал в Минске. Правда, он выпустил одно слово. Ему сказали: "профессор вероятно не вылетел".

- Ну, это почти одно и то же.

- Почти одно и то же, - согласился Карабанов. - Так вот, после того как я установил, что профессор вместе с лаборантом Красиковым вылетел из Минска, я сам позвонил туда. Директор института высказал уверенность, что Боровик по собственному почину задержался в пути. Он утверждает, что профессор - человек увлекающийся и может подчас забыть обо всем на свете.

- Какая чушь! - возмутился академик.

- Вот как?

- Чушь, - повторил Кулиев. - Конечно, Владимир Степанович - человек увлекающийся, вернее увлеченный, как и всякий истинный ученый. Но чтобы он мог пренебречь делом, забыть... Абсурд. Вот дочка его - это другое дело. Самовольно угнала вертолет, а сегодня порадовала телеграммой - авария!

- Авария?

- К счастью, жива, здорова. Подобрана на Каспии теплоходом. Но вертолет разбит. И главное, погубила важнейший аппарат, позарез сейчас нам нужный.

Полковник помолчал.

- Озадачили вы меня, - признался он. - И ваш отзыв о профессоре Боровике... После разговора с Минском его задержка в пути меня не удивляла. Теперь же все выглядит иначе.

- Что вы этим хотите сказать? - встревожился Кулиев.

- Товарищ директор, - раздалось из динамика. - Вас просит междугородняя.

Включив селектор, академик назвал себя, и тотчас же взволнованный незнакомый голос опросил, что произошло с ихтиологом Галиной Боровик.

- Но с кем я имею честь? - поинтересовался Аспер Нариманович.

- Моя фамилия Ветров. Инженер Института сельскохозяйственных проблем. Очень прошу ответить, что с Галиной Владимировной?

Кулиев переглянулся с Карабановым. Полковник кивнул.

- Ничего страшного, товарищ Ветров, - ответил академик. - Вынужденная посадка вертолета. Галина Владимировна в полной безопасности.

- Ничего страшного? Но телеграмма!.. Там сказано: "Положение безнадежно"...

- Попросите подождать у телефона, - шепнул полковник.

- Одну минуту, товарищ Ветров, - громко сказал Кулиев.

Полковник быстро вышел из кабинета и рывком открыл дверь напротив. Рыхлолицый толстячок даже не успел оторвать напряженного, испуганного взгляда от динамика, точно такого же, как в кабинете академика. Через секунду рука его суетливо метнулась к выключателю.

- Не надо, - тихо, но внушительно произнес Карабанов, и волосатые пальцы-коротышки послушно застыли в воздухе.

Полковник одобрительно улыбнулся и плотно прикрыл за собою дверь.

- Не надо, товарищ Файзи, - так же негромко повторил он. - Я буду продолжать разговор от вас. Если, конечно, не возражаете.

- Ну что вы, что вы, товарищ полковник, - угодливо зашептал толстяк, освобождая место. - Пожалуйста. Я только что случайно включился и...

Карабанов остановил его движением руки.

- Вы слушаете, товарищ Ветров? С вами говорит полковник Карабанов. Расскажите, пожалуйста, все подробно. О какой телеграмме вы упоминаете?

- Телеграмма была вручена профессору Боровику в полете. Содержание ее? Примерно так: "Ваша дочь Галина тяжело ранена при авиационной катастрофе. Находится на колодце...". Названия колодца она не помнит, товарищ полковник.

- Кто - она?

- Стюардесса, вручившая телеграмму профессору. Это все с ее слов.

- Понятно. А дальше?

- "Положение безнадежно. Встречаю Ашхабадском аэропорту". И подпись. Азимбек или Азазбек. Как-то так.

- Хорошо, это уточним. Но как вы узнали обо всем?

- Видите ли, я... дружу с Галиной Владимировной. И вот позавчера, когда вы позвонили из Джанабада, я как раз был у нашего директора.

- Значит, вы присутствовали при моем разговоре с ним? - заинтересовался Карабанов.

- Да, да. И меня очень удивила его аттестация профессора Боровика. Это ж неправда.

- Вы считаете, директор несправедлив к профессору?