Космический маразм

Из открывшегося отверстия быстро и напористо попёрла толпа одинаковых людей в серых шинелях, касках и очках, вооружённых «шмайсерами». Они лезли и лезли, никак не кончаясь, изредка перемежаясь трёхколёсными мотоциклетками и очень быстро окружая нас со всех сторон. Последним вылез низкорослый лопоухий очкарик с золотыми зубами и большими эполетами на плечах, который тащил за собой на верёвочке пластмассовый самосвальчик.

Он прошёлся перед нами туда-сюда. Рядом с ним перетаптывался с ноги на ногу ещё один фриц, худой и тощий.

- Кто они такие, Зигмунд? – спросил коротышка в эполетах.

- Не могу знать, херр Гроссман.

Херр Гроссман приблизился ко мне и вгляделся прямо в лицо, поблёскивая сквозь очки малюсенькими голубыми глазками.

- Этот вроде не еврей, - сказал он с сомнением.

- Не могу знать, - повторил Зигмунд, неуклюже пожав плечами.

- Но и на арийца не похож, - продолжил Гроссман. – А разве другие нации бывают?

- Ещё коммунисты бывают, - ответил Зигмунд.

- Русский я, - наконец решил я подать обиженный голос. – Беспартийный, но могу и того, вступить… Их бин плёхо говорить фашистский, ферштеен?

- Что он там лопочет, Зигмунд? – коротышка поправил очки.

- Должно быть, что-то романтическое, в духе Шиллера, - предположил тощий.

- Подозрительно, - Гроссман повёл носом и повернулся к Конотопу, который смотрел на него недобрым взглядом.

- Ну, этот-то точно еврей, - сказал Гроссман. - Посмотри на хвост. У арийцев разве бывают такие хвосты?

- Не могу знать, - отозвался Зигмунд.

- Расстреляйте всех, ради Бога,- Гроссман развернулся на месте и сложил руки за спиной.

Я хотел что-то ещё сказать, но ближайший фашист замахнулся на меня прикладом «шмайсера», и наступила темнота.

Глава 6. Чемодан

Никогда я не понимал расизма. Нельзя же ненавидеть человека только за то, что он еврей, русский или таджик. У каждой нации есть свои герои и злодеи. А теперь, когда я видел инопланетян, которые разительно отличались от всех земных жителей, мне и вовсе казалось, что человеческие национальности – несущественная мелочь, которая абсолютно ничего не значит по сравнению не только с мировой революцией, но даже и с тарелкой макарон по-флотски.

Вот, например, Ле Сист. Лидер фракции, но совсем не человек, а какая-то неудобоваримая смесь лошади и осьминога. Но он же хороший, разумный, вменяемый. То есть, нет, он не очень хороший и не то чтобы вменяемый, но ведь вовсе не потому, что он лошадь. Лошади вполне могут быть вменяемыми – нет, не в человеческом смысле, но, может быть, кто-то из лошадей намного разумнее Ле Систа, а про осьминогов я и вообще молчу. Так что щупальца совсем не признак идиотизма, скорее даже наоборот, но и то, что человек их лишён, ничего особенного не значит… Я запутался в рассуждениях и очнулся, пытаясь понять, почему мои руки подняты вверх, и я не в состоянии их опустить.

Мы стояли возле длинной кирпичной стены, прикованные к ней цепями за запястья на расстоянии пары метров друг от друга. Сначала Кентел, потом Сам Дурак, потом я, следом Вам Кого, а затем и Конотоп, которому повезло меньше всех. Его для чего-то поставили на задние лапы лицом к стене, а передними приковали. Он вертелся, дёргал цепи и рычал, но ничего не мог поделать.

- Пришли в себя, Володя? – поинтересовался Вам Кого.

- Относительно, - ответил я. – Голова гудит. Что мы здесь делаем?

- Сейчас расстреливать будут, - вздохнул Вам Кого. - Конечно, вряд ли у них это получится, но, в любом случае, в мои планы это не входило.

- У меня меч остался, - сказал Сам Дурак, - но что толку? Придётся ждать.

- Чего ждать? – не понял я.

- Ну, чем-то всё это должно закончиться.

Я вздохнул. Хотел сказать, что у меня тоже флистер на поясе, но решил, что это снова будет выглядеть глупо, как и всё, что я обычно говорю.

Справа показалась колонна марширующих гитлеровцев с винтовками на плечах. Возглавлял их Зигмунд. Поравнявшись с нами, они повернулись налево и по его команде вскинули винтовки.

- Чёрт побери, надоело уже умирать, - пробормотал Вам Кого.

- Маленьки цыпляточки царап, царап за пяточки, - подтвердил Кентел.

- Огонь! – громко и пискляво скомандовал Зигмунд.

Последовал оглушительный выстрел. Одна из пуль ударилась о стену возле моей шеи. Я огляделся. Все стояли целенькие, переминаясь с ноги на ногу.

Зигмунд выглядел раздосадованным. Он пристально рассмотрел всех нас сквозь очки, не сдвигаясь, впрочем, с места, затем снова скомандовал:

- Заряжай!

У меня сильно зачесался нос. Я попробовал освободить руку, но кандалы держали крепко, так что пришлось ограничиться попыткой потереть нос о плечо.

- Огонь! – выкрикнул Зигмунд.

Последовал ещё один залп, и ещё одна пуля стукнулась о стену рядом со мной.

- Сколько это будет продолжаться? – проворчал Вам Кого. – Руки уже затекли, башка болит, и жутко хочется выпить.