Космический маразм

Мы все, включая Конотопа, который аккуратно ухватил свой стаканчик когтями, чокнулись и выпили. Было хорошо. В открытое окно залетал свежий ветерок, развевающий раздвинутые занавески.

- За что пили-то? – уточнил я, вытащив из банки огурчик.

- Хм. Ну, пускай за Байконур, - ответил Вам Кого.

- Председатель, - сказал Сам Дурак. – Вы уж простите, я человек военный и привык выполнять приказы. Но позвольте мне высказать своё мнение.

- Конечно, - кивнул Вам Кого. – Здесь все свои.

- Я думаю, что мы зря едем на Байконур. Я провёл на Земле уже достаточно много времени, чтобы понять, что в лучшем случае мы там найдём устаревшие ракеты, неспособные на гиперскачок. А в худшем – вообще ничего не найдём, поскольку маразм всё сильнее.

- Возможно, вы и правы, - вздохнул Вам Кого. – Но нам нужна какая-то ясная цель. Нужно верить. Да, я согласен, что до возникновения маразма с Байконура мы бы не смогли никуда улететь. Но ведь что первое приходит в голову людям на Земле, когда они думают о космосе? Многим – Байконур. Так что вероятность найти космический корабль там всё-таки больше.

- А я скорее соглашусь с Сам Дураком, - вставил Конотоп, обмахиваясь хвостом. – То есть вы оба по-своему правы, но ничего особенного я от Байконура не ожидаю. И вот почему. Знаете, особенности маразма мне напоминают один принцип квантовой механики. Володя, ты человек образованный, ты должен помнить. У вас он называется принципом неопределённости Гейзенберга. Знаешь формулировку?

- Не помню, - встрепенулся я, услышав своё имя. – То ли «Гейзенберг, в принципе, не определён», то ли «Гейзенберг не определён в принципе»…

- Ну, ты даёшь, - крякнул Конотоп. – По сути, этот принцип утверждает, что в квантовом мире невозможно одновременно узнать о частице всё. Можно либо скорость, либо координаты, но не то и другое одновременно. Потому что своими измерениями ты сам влияешь на частицу. С маразмом то же самое. Желая чего-то добиться, ты влияешь на свою цель и искажаешь её, поскольку воздействуешь на неё неосознанно множеством различных способов. Даже если мы приедем в Байконур, то это будем не совсем Байконур, и если мы с него улетим, то не совсем на Эгозон, и Плита окажется не совсем та, и так далее. Хотя, конечно, это только теория, а что случится на самом деле, предсказывать дело неблагодарное.

- Эх! - сказал Вам Кого. – Надо ещё выпить.

Пока Вам Кого разливал, я бросил взгляд в окно. Вдоль путей тянулся длинный пустырь, над которым покачивалась безграмотная и грустная надпись «Цырк», написанная огнём прямо в воздухе.

- Если так рассуждать, - заговорил Вам Кого, осушив стаканчик, - то вообще что-либо делать бесполезно. И, когда я пытался покончить с собой, то так примерно и думал. Но со временем у меня появилась надежда, что всё это произошло не зря, что есть во всем этом скрытый смысл. Может, и маразм этот нужен просто для того, чтобы мы чему-то новому научились.

- Кстати, - вставил я. – Я помню, как вы тогда вошли в холодильник со странными словами, смысл которых я не понял. Что-то про брата Али.

Вам Кого опустил взгляд в стол.