Космический маразм

- Интересно, - восхитился Дудиков, проигнорировав очередной звоночек. – У нас и такой, оказывается, есть. И какая же у нас политика?

- Это я пока вам сказать не могу, - ответил министр. – Мы её пока вырабатываем.

- Молодцы, - похвалил Семён. – Хоть кто-то делом занимается. Так какие у вас предложения?

- Да вот есть одна идея, - министр прокашлялся. – Давайте Северную Америку переименуем в Южную.

- Давайте, - согласился Дудиков. – Кто следующий?

Заговорил дёрганый молодой небритый парень в пёстрой рубашке:

- Я – министр без портфеля. У меня, как и на всех прошлых заседаниях, не предложение, а просьба. Выдайте мне портфель.

- Зачем? – усомнился Дудиков.

- Ну, непонятно мне, чем я должен заниматься, - сказал парень. – Да и несолидно без портфеля-то. Я и портфель себе в интернете приглядел, со стразами и замочками титановыми. Всего тысяча энергетических единиц, если со скидкой.

- Я возражаю, - послышался голос с левой стороны, и поднялась усатая фигура в коричневом мундире, застёгнутом на все пуговицы от шеи до щиколоток. – Это уже реформа правительства получается.

- А что же, господин прокурорный генерал, - переспросил Семён, – по-вашему, реформы нам не нужны?

- Это требует изменения конституции, - пояснил генерал.

- А у нас и конституция есть? – изумился Дудиков, чуть не уронив корону с головы.

- Была где-то, - ответил генерал, усаживаясь на место.

- Нет, это какая-то ерунда! – возмутился министр без портфеля. – Как, по-вашему, я должен деньги зарабатывать, если у меня ничего нет? Так бы я хоть портфель продал!

- Успокойтесь, - сказал Дудиков. – Кто у нас следующий?

- Не успокоюсь, - министр выскочил из-за стола и замахал руками. – Я хочу пользу приносить! А вот меня, между прочим, обижает, что вы на меня не смотрите, хотя у вас звонок звенел.

Семён поднял на министра хмурый взгляд:

- Царь я или не царь? – спросил он тихо. – Когда хочу – смотрю, когда не хочу – не смотрю. А ещё, - он повысил голос, - я казнить и миловать могу. Вот вас, например, надо бы казнить за дерзость.

Министр сразу сжался, и его рубаха потеряла яркость.

- Но я, - продолжал Дудиков, - вас не казню. Я вас помилую. И отправлю на вечное поселение в Антарктиду. Будете там портфели шить из белых медведей.

- Так в Антарктиде же… - заговорил министр, но замолчал и кивнул: - Слушаюсь, Ваше Величество.

- Между прочим, бороться с такими, как вы, обязанность моего заместителя по борьбе, - проворчал Семён.

Свази встрепенулся, поправил жёлтую шапку и, проворно подбежав к министру в тусклой рубашке, принялся выводить его из зала.

- Вот так-то, - Дудиков встал с трона и обвёл всех глазами. – Так кто же у нас следующий? Вы, министр войны?

- Ух, - сказал дряхлый старичок, спящий на полу в проходе. – Я думаю, надо границы укреплять…

- Гм, - удивился Дудиков. – Так у нас же нет границ на Земле. Мы всей планетой владеем.

- Надо построить, - пробормотал во сне министр войны. – Нарисовать по линеечке, и укреплять.

- Одобрено, - сказал Дудиков. – Кто дальше?

- Я, - радостно поднял руку, словно первоклассник, низенький плешивый человечек прямо перед Семёном. – Я бывший министр финансов.

- Почему же бывший? – не понял Дудиков.

- Ну, как же? Вы же своим мудрым указом наше ведомство переименовали в министерство романсов. И мы, с вашего позволения, готовы вам представить наш первый продукт.

- Что за продукт? – всё ещё не понимал Дудиков.

Столы по обе стороны от министра романсов раздвинулись, и из паркета стали выдвигаться один за другим одетые в красивые одежды люди, мужчины и женщины.

- Мы исполним для вас романс, - пояснил, улыбаясь, министр. – Он называется «Мечты удода».

Хор окончательно поднялся на поверхность и съехался в стройные ряды. Министр повернулся к нему и, выхватив из кармана карандаш, принялся дирижировать. Из-под пола грянула громкая, но плавная музыка, и хор запел:

- Паришь ты, словно птичка, в небесах,

Щебечешь на различных голосах,

Ты носишь восхитительный наряд,

И пёрышки сияют и блестят.

Голоса были сильными, зычными, музыка лилась уверенно и звонко, так что Дудиков невольно заслушался.

- Вокруг все красотой твоей пьяны,

Овации со всех сторон слышны.

И ты порхаешь в яркой кутерьме,

Не думая о вечности и тьме.

Песня набирала силу, упираясь в стены бункера, гуляя вод сводом купола, и трубы под потолком начали дрожать, вторя ритму музыки.

- Но годы нескончаемо летят,

Тускнеет твой изысканный наряд,

И голос всё слабее с каждым днём,

И волшебства всё меньше слышно в нём.

Столы затряслись, входя в резонанс от звука, многократно отражённого стенами и потолком. А песня всё нарастала, и воодушевлённые министры стали подпевать:

- Ты всё ещё способна на полёт,

Но целый мир тебя уже не ждёт,

Не слушают тебя, раскрывши рот,

На улицах никто не узнаёт.

Когда по потолку пробежала первая трещина, Дудиков слегка забеспокоился, пробормотав: «Что-то это уже чересчур…». Но песня всё лилась:

- Кто вспомнит о мгновениях былых?

Что у тебя останется от них?

Кто рядом будет, если в сильный дождь

Ты замертво на землю упадёшь?