Космический маршал. В списках не значится

— Ким решил, — кивнув в сторону полосы препятствий, с которой у младшего Уварова было связано множество разнообразных воспоминаний, и первым направившись к ней, с легкой иронией в голосе отозвался Ханаз, — что его способности для нас лишними не будут.

Шли они медленно. Ханазу пришлось перевести облегченный БАЗ в спящий режим — приводы «рвались» в бой, требуя реализовать заложенную в них мощь. Сейчас та была уже ни к чему.

Суриков с группой силовой поддержки заканчивали начатое младшим Уваровым и Солк. С Кимом, хоть и пребывавшим в легком шоке, но все еще достаточно адекватным, работали медики…

Усиливали суету.

— Испугался? — неожиданно поинтересовался у Юрки Ханаз.

Тот вскинулся — буквально ушел в себя, заново переживая события последних дней, закончившихся вылазкой.

Ким предупредил еще с вечера, что ночью отправится на поиски приключений. Мол, не теряй и не беспокойся. К чему такая конспирация Уваров сообразил сразу — уже как-то намекал, что один из наставников-преподавателей обещал помочь с каналом связи на родную планету Кима. Родители у него погибли, когда тот был совсем пацаном, жил с бабушкой, по которой немилосердно скучал.

А еще была девушка… Девушка, с которой он поссорился перед самым отлетом на Землю.

У Юрки не было девушки, но Кима он понимал.

Ощущением незримой опасности обожгло, когда Ким уже ушел. А еще тоской, от которой хотелось выть, круто замешанной с толкавшим вперед предчувствием.

Дана он будить не стал. Тихо, как научил отец, покинул казарму, успев ощутить, когда спустился с крыльца, как спину обдало холодком. Практически незаметно, но… О таких игрушках ему тоже рассказывали. Сброс низкотемпературной оболочки. Установленный неподалеку от здания заряд перешел в активную фазу…

— Испугался, — честно признался Юрка, вспомнив, как замерла появившаяся на крыльце Эмилия, повинуясь его резкому жесту.

Вряд ли их собирались убивать — если только устроить неразбериху, но мерцающая в воздухе серебристая линия ограничивающего контура смотрелась совсем небезобидно.

— Это — нормально, — усмехнулся Ханаз. Признаваться, что и сам… того… слегка, когда все пошло совершенно не так, как задумывалось, он, конечно, не собирался, но к чему кривить душой перед самим собой.

Одна мысль о том, что будет стоять перед Элизабет Лазовски и терпеть ее укоризненный взгляд… Стимулировало весьма неплохо.