Космический рейдер "Нибелунг" (СИ)

— Не могли бы благородные господа разъяснить нам, простым людям, значение этого слова? — произнес Ивор.

Маскарель усмехнулся.

— Корона получает четверть всей пенитенциарной ренты, — пояснил он. — В нашем случае это где-то двенадцать миллиардов крон ежегодно. А государственные расходы, включая роскошные пирушки во дворце не превышают пяти миллиардов в год. Ведь у королевства нет никаких социальных обязательств, а дворянство тянет службу за собственный счет. Основные траты — флот, ирригация, некоторые гражданские службы, развлечения. Остальное складывается в кубышку на черный день.

— Что ж, черный день наступил, — вздохнул принц. — Но не имея точных свидетельств о судьбе родителей и брата, я пока не имею права распоряжаться всеми средствами.

— Суть в том, что точно такие же кубышки существовали и в остальных королевствах. Короли-основатели вышли из простонародья и знали, что монарху всегда нужно иметь неприкосновенный запас на тот случай если придется драпать.

— Но ведь генерал наверняка наложил лапу на эти средства, — предположил советник Дейч.

— Не все так просто, — сказал Горский. — Физически Кубышка — это нечто вроде виртуального динамического сейфа. Взломать его наверное не составит труда, гораздо труднее будет вычленить нужные динамические форманты из общего хаоса. В этом весь смысл такого хранения. Вы не можете переместить всё на динамический чип, вряд ли сможете забрать с собой и целый замок. Нужны ключи извлечения, а ключами являются личные воспоминания членов королевской фамилии. Не говоря уж о том, что в банке, где физически хранятся активы, вам предложат предъявить ДНК.

— Но разве у нас есть члены королевской фамилии Майрхофена? — удивился Ивор.

Благородия посмотрели на него, как на неразумного ребёнка.

— Королевские семьи роднились при каждом браке, — сказал Маскариль.

— Бабка Далия родом с Майрхофена, — произнёс принц. — Думаю нам стоит поговорить с ней. Помимо прочего, старая ведьма может подкинуть пару идей.

Глава двадцать третья. Старые друзья

Ивор в тайне надеялся, что участие в сражении сплотит экипаж. И ошибся. Или скорее оказался прав только наполовину. Часть людей действительно ощущали сопричастность к общему делу, гордились результатом. Братья по оружию держались вместе, даже когда отправлялись в увольнительную.

С другой стороны, бывшие гвардейцы сохранили недовольство, как переводом во флот, так и командованием простолюдина. Повлияла ли одержанная победа на напыщенных аристократов? Ничуть. Народное воодушевление их не захватывало. Возможно они считали, что экзальтированную радость мог проявлять только плебс.

Барон и оба шевалье не то чтобы сильно досаждали Ивору демонстрацией сословных различий, как раньше, но продолжали держать дистанцию. Конечно, с капитаном корабля дружбу водить и не полагалось, но их отстраненность скорее походила на отношения с водителем или пилотом — признавая определенный профессионализм, они вовсе не ставили капитана вровень с собой. Сословная пропасть, между прочим, мешала настоящему разбору полетов, а рефлексия после учений, и тем более после боя, значилась в уложении одним из важнейших компонентов развития. Эти же все время держались особняком. Приказ выполнят, но инициативу проявить и не подумают. Долг чести не обязывал.

Переведенные с поверхности техники не отставали от аристократов. Свою долю почестей от простых горожан они принимали охотно. Но позже, за выпивкой в кабаках, недовольство вылазило наружу. Они как бы по секрету делились мнением о бездарном командире, что сунул их в безнадежную битву, о том что вытащить всех с того света смог лишь начальник почтовой станции и если бы не он, они бы здесь не сидели. Сетовали, что ремонтировать шаттлы и боты гораздо лучше в аэропорту Милады, где полно оборудования и постоянная гравитация, а на борт рейдера их затащили исключительно из вредности и самодурства этого выскочки, который решил за их счёт утереть нос аристократам.

Все это до Ивора доходило в виде слухов через приятелей в Соппеле. До поры, пока всё не выходит за рамки пьяной болтовни, он решил не реагировать. И лишь сожалел, что не удалось добиться сплоченности.

Хорошо что теперь он имел офицеров, на которых мог положиться. Прежде всего графиня Демир, которую Ивор сразу после битвы назначил старшим помощником. Он так и не выяснил, была ли её неожиданная страсть случайным эпизодом, прихотью аристократки, или за ней скрывалось что-то большее. К сожалению дела не позволили им часто встречаться, так как теперь графиня проводила на борту почти все свое время, а Ивор чаще топтал ботинками поверхность Барти — заседания военного кабинета и штаба флота, вербовка новобранцев, поиск оборудования съедали большую часть длинного дня.

Зато он получил на «Нибелунг» Николо Тавиани. Всеобщее воодушевление помогло с переводом. Когда флайт-коммандер потребовал себе кадета с почтовой станции и нескольких его подчиненных, старый адмирал Реймонд даже вопросов не задавал. Приказ составили и утвердили прямо на спине советника Дейча.