Космический шулер. Ретиф

- Как тебе не стыдно! - сурово перебил его добист. - Будем считать, я ничего не слышал. Позволь я себе такой обман, меня немедленно выгнали бы из гильдии.

- Давай договоримся, - предложил Лафайет. - Если ты дашь честное слово никому не говорить, то и я не скажу.

- Эх, заманчиво, но… нет. - Добист поворошил угли, поворачивая докрасна раскаленный железный прут. - Ничего не могу сказать, это ты неплохо придумал, но я не имею права нарушать традиций. Дело чести.

Он поднял прут, критически осмотрел его, лизнул палец и слегка дотронулся до железа. Послышалось громкое шипение.

- В самый раз. Если тебе не трудно, разденься до пояса. Можно начинать.

- О, я не тороплюсь, - быстро сказал Лафайет, отступая к задней стене камеры и лихорадочно ощупывая каменную кладку за спиной.

«Один-единственный расшатанный камень, - взмолился он. - А за ним - ма-аленький потайной ход…»

- Честно говоря, я уже отстал от графика. Что ты скажешь, если мы потихоньку начнем с эпидермы и постепенно перейдем к нервным центрам? А потом сделаем перерыв на ужин. Да, кстати, забыл спросить, тебе нужен паек? Всего полтора доллара за салат с цыпленком и пирожок с вареньем.

- Спасибо, не надо. Во-первых, я провожу лечебное голодание, а во-вторых, сижу на диете. Разве я не говорил, что нахожусь под наблюдением врача? И в особенности мне противопоказан шок. Так что…

- Если б от меня зависело, я бы накормил тебя бесплатно, по-американски, но…

- Что ты знаешь об Америке? - вскричал Лафайет.

- Кто не знает Луиджи Американо, рубаху-парня, главного поставщика яиц. Жаль, конечно, что герцог у нас скряга…

- Я все слышу, Стонруб, - прогремел вибрирующий баритон.

Высокий мускулистый мужчина с одутловатым лицом, зачесанными назад гладкими седыми волосами и в очках в тонкой золотой оправе стоял в дверях у дальней стены. На нем были желтые вельветовые джинсы, кожаные туфли с закругленными носами, кружевная рубашка и короткий, отороченный горностаем плащ. На пальцах сверкали кольца с драгоценными камнями. Лафайет уставился на неге, потеряв дар речи.

- Привет, Ваша светлость, - спокойно сказал палач. - Кушайте на здоровье. Сами знаете, я не шепчусь за вашей спиной, режу правду-матку прямо в глаза.

- Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, - буркнул герцог. - Оставь нас. Мне надо поговорить с заключенным.

- Ваша светлость! Это нечестно! Мой стержень номер четыре только-только нагрелся до рабочей температуры!

- Как ты думаешь, я смогу здесь сидеть, если будет пахнуть горелым?

- Гм-мм… верно.

Стонруб швырнул прут на жаровню, с сожалением глядя на O'Лири.

- Прости, друг. Я не виноват.

Седовласый, прищурившись, смотрел на Лафайета в упор, и как только дверь за добистом закрылась, подошел к решетке.

- Итак, это все-таки вы, - резко сказал он и умолк, нахмурившись. - В чем дело? Что вы на меня уставились?

- Н-н-никодим? - прошептал O'Лири.

- Если это пароль, я его не знаю, - сурово ответил герцог.

- Вы… не Никодим? Не инспектор Централи? Вы не можете позвонить, чтобы меня быстренько отправили обратно на Артезию?

Родольфо возмущенно посмотрел на Лафайета.

- Прекратите издеваться надо мной, Ланцелот! Сначала вы врываетесь в мой кабинет и устраиваете скандал, затем удираете из моей самой надежной тюрьмы на глазах моей самой неподкупной стражи. После этого вы, не скрываясь, появляетесь на пристани, прямо-таки напрашиваясь на арест. Затем вы опять удираете и появляетесь в третий раз, приставая к одной леди - не будем называть ее имени - у ворот моего дворца. Очень хорошо, может, я немного упрям, но мне кажется, я вас понял: вы хотите мне что-то сказать.

- Да? - слабым голосом произнес Лафайет. - О, да… значит, вы поняли?

- Я вас слушаю.

- Вы… меня? Герцог нахмурился.

- Значит, ты решил меня шантажировать? Ничего у тебя не выйдет. Валяй, исчезай снова, развлекайся! Но не жди, что я приползу на коленях, умоляя сообщить сведения о леди Андрагорре…

Последнюю фразу он закончил вопросительным тоном и посмотрел на Лафайета тоскливым взглядом.

- Леди Андрагорре? - пробормотал O'Лири. - Сведения?…

Герцог вздохнул.

- Хорошо. Допускаю, я вел себя некорректно и готов признать ошибку. Я был неправ, Ланцелот. Хотя вряд ли ты можешь упрекнуть меня, если вспомнишь историю с тухлым яйцом и бутылкой чернил! И тем не менее, я согласен помириться. Я даже извинюсь, хотя это против моих правил. Теперь ты согласен поговорить со мной, как джентльмен с джентльменом?

- Э-э-э- давайте мириться, - ответил Лафайет, лихорадочно думая, как бы чего не ляпнуть. - Но камера для пыток - неподходящее место для дружеской беседы.

Герцог хмыкнул и, секунду подумав, громко позвал Стонруба.

- Проследи, чтобы этого дворянина освободили, помыли, накормили, одели, согласно его положению в обществе, и привели в мои апартаменты через полчаса, - приказал он и, бросив на Лафайета угрожающий взгляд, добавил: - И никаких исчезновений, Ланцелот.

- Ну вот, подфартило, - философски заметил Стонруб, глядя в спину герцога, закрывающего за собой дверь. - Жаль, не успел показать тебе несколько славных приемов, но все равно, приятно было познакомиться. До встречи, друг.