Насколько хлипкий, настолько же и нахальный физик-ядерщик выглянул из-за Ласточки, смерил взглядом присутствие на мне бицепсов и нехотя расцепил свою мерзкую хватку… «Невесты…», пробурчал он ещё что-то там невнятное, видимо не совсем доверяя изложенной мною сентенции. Но пристыжённый в глазах общественности, почувствовал себя неловко, сунул куда-то тетрадь, вскочил и повис над нами с Ласточкой как мудак: теперь вздутый хуй под штанами его выпирал нам в лицо… Ласточка уткнулась в русское поле экспериментов, а я выдержал это недолго. На прибытии к очередной станции приподнялся и сказал ему по-мужски пару ласковых на ухо настолько смыслово и отчётливо, что он фыркнул на нас обоих и на станции просто исчез. «Куда это он упиздел?», мелькнула тревожная мысль и, как выяснилось позже, не зря…
Сидеть сразу стало просторней и веселей. Ласточка отодвинулась подальше, почти на место Чпока теперь. И я отодвинулся подальше от всего этого мудачья, что справа такое устроили, правда сейчас кемарили почти, и даже можно было подумать, что под юбкой у них всё в ажуре – никто никого! Но у нас-то глаза были не на потолке! Мы же видели! Да-а… Этот со своим дипломатом сидит… «Закрой рот, аппетит!» Вот, животное… И тут я подумал, что тоже мудак – жених, срань Господняя, выискался! «Извините, пожалуйста…», говорю, «что я так… Сил никаких не было просто терпеть!..» «Что-что?», моя ты лапочка… «Ну что я женихом Вашим представился… Просто…», я впал в видимое затруднение. «А! Это… Ничего-ничего!..», девочка почти рассмеялась и вернулась в поля. И без Всрался, конечно, не обошлось…
№3+:
– Тетя Клава, чево эт они? – пиздёныш, на весь вагон!
И смотрит ещё наглее, чем Чпок, на тихо покачивающееся сопряжение Цены и Ивана, устраняя тем самым пустые дополнительные вопросы тёти – так что ей без вариантов становится понятно, и о ком идёт речь, и о чём… Тётя Мотя краснеет, как переходящее по нашему кубрику красное знамя стыда! Сопряжение, как в счастье от пробуждения, начинает покачиваться уже более явно. «Ну что ты уставился?», шипит Мрытя на Всрался и пытается отвернуть его снова к окну. Непросто, вообще-то окно за спиной…
– Не знаю, что с ними и делать!.. – обращается Мрытя тётемотею к соседу справа, имея в виду то ли Цену с Ванном, то ли всех своих племяшей вместе взятых. – Совершенно, по-моему, ведь идём не туда, как считаете?
Как считает её сосед, Metro-Ха, лучше всего видно нам с Ласточкой – дипломат проебёшь, считовод! Но он склоняется к ней почти внимательно, согласно кивает головой и что-то ещё там буровит в ответ!.. «Тётя Клава, ну что они делают?», начинает канючить племянник Всрался.
– Ебутся! – не выдерживает тётя Мотя и выдаёт Всралсю декоративный подзатыльник. – Доволен?
Всрался втягивает голову в плечи и резонно бормочет: «Смотря чему…»
– Матрёна Карловна! – громко произносит Metro. – Физические наказания непедагогичны и аморальны! Оправдайтесь немедленно!
Цена и Иван начинают раскачиваться так, что их движения уже не могут быть истрактованны ритмичными подёргиваниями поезда. Эта Матрёна Карловна начинает жалеть от души своего сосущего чупа-чупс племянника и прижимает его голову к своей груди, поглаживая по косматым непослушным вихрам. На что племянник достаёт из её объёмного ситцевого разреза мягкую тёплую грудь и ничтоже сумнящеся заменяет ею свой сунутый в карман леденец. На лице девочки слева читаются всё более выраженные сомнения в здравости собственного рассудка… «Извините, Ласточка…», обращаюсь я к ней в попытке хоть ненадолго оттянуть момент крушения её веры в силу разума, «Мне показалось, вы читаете Летова?» «Что? Ах, да!..» «Видите ли, я несколько знаком с тематикой и не совсем согласен с патетикой некоторых поднимаемых им вопросов! Вот к примеру…» Но тут хуй принёс этого Чпока! Или вернее – тут Чпок принёс этого хуя!..
Влетел в закрывающуюся уже дверь, запыхался, но несчастье всё же случилось – успел!.. Я как замер с открытым ртом, так и сидел. А он: «Вот… Это вам… Еле нашёл, ей-бо!..»
– Что это? – спросил я леденящим душу тоном.
«Прошу вас… Перестаньте сердится!.. Это подарок вам и вашей невесте!.. Вернее вашей невесте, конечно, а не вам, вы не поймите меня превратно… Но я… в качестве извинений!.. Прошу!.. Еле нашёл…» Судя по его тону, это был букетик фиалок зимой, бережно упакованный в сто обёрток тепла от последних морозов. А в позе и жестах его было столько…