Читаем Космикомические истории: рассказы полностью

В таком случае пребывание на протяжении всего пространства и времени в t0 не может представлять для меня никакого интереса. Но была ведь и другая версия: поскольку в старой геометрии прямым было достаточно совпасть в двух точках, чтобы совпасть во всех, то, возможно, совпадут во всех точках и те линии, которые мир прочерчивает в пространстве-времени, перемежая фазы, и тогда не только t0, но и t1, t2 и все последующие совпадут, соответственно, с t1, t2, t3 так же, как и все предшествующие и дальнейшие секунды, и окажется, что у меня есть только одно прошлое и одно будущее, бессчетно повторяющиеся и до, и после этого момента. Непонятно, правда, есть ли смысл говорить о повторении, если время складывается из одного-единственного ряда точек, не допускающего вариаций ни в их существе, ни в очередности: в таком случае достаточно сказать, что время конечно и всегда равно себе и, значит, его можно считать данным сразу во всей протяженности, в виде кипы слоев настоящего, и тогда речь идет о времени исчерпывающей полноты, поскольку каждое из мгновений, на которые оно разложимо, образует как бы слой, постоянно пребывающий между другими, тоже постоянно наличествующими слоями. Короче говоря, секунда t0, где находятся стрела S0, чуть подальше — лев L0, а здесь — я сам, Q0, — это пространственно-временной слой, неизменно неподвижный и равнозначный сам себе, с которым соседствует t, со стрелой S, львом L, и мной, Q, расположенными чуть иначе, дальше — t2, содержащее S2, L2, Q2, и так далее. В какую-то из этой череды секунд выясняется, кто же из нас — лев Ln, я или Qn — гибнет, и в следующие секунды непременно происходят либо чествование племенем охотника, возвращающегося со шкурой льва, либо его похороны в атмосфере ужаса, распространяемого по саванне львом-убийцей. Но каждая секунда окончательна, замкнута и не пересекается с другими, так что я, Q0, здесь, в моих владениях t0, могу чувствовать себя вполне спокойно и не интересоваться тем, что при этом происходит с Q1, Q2, Q3, Qn в соответствующие секунды, недалекие от моей, так как на самом деле львы L1, L2, L3, Ln никоим образом не могут оказаться на месте пресловутого, пока безвредного, хотя и грозного, L0, на которого нацелена летящая стрела S0, еще обладающая смертоносной силой, которая, возможно, пропадет впустую, если S1, S2, S3, Sn займут отрезки траектории, все дальше отстоящие от цели, выставляя меня на посмешище как первого мазилу племени, точнее, выставляя на посмешище Qn, натягивающего тетиву в мгновение tn.

Я знаю, здесь напрашивается сравнение с кинокадрами, но избегаю я его, конечно, не без оснований. Хотя каждая секунда, подобно кадру, обособлена и не пересекается с другими, однако для определения содержания t0 одних точек Q0, L0 и S0 мало, они сводят его к сценке львиной охоты, при всей драматичности ее, конечно, чересчур односторонней; следует учитывать все точки, какие есть в мире в данный миг, поэтому о кадрах — чтобы не сбивали с толку — лучше позабыть.

Итак, теперь, когда я решил обосноваться навсегда в мгновении t0, — а не реши я, ничего б не изменилось, так как в качестве Q0 я не мог бы находиться ни в каком другом, — у меня имеется прекрасная возможность оглядеться, обозреть мою секунду со всем, что в ней имеется. Справа от меня река, черная от гиппопотамов, слева — черно-белая от зебр саванна с разбросанными там и сям у горизонта баобабами, черно-красными от птиц-носорогов; местоположение гиппопотамов, зебр, птиц-носорогов можно обозначить соответственно G(a)0, G(b)0, G(c)0 и т. д„Z(a)0, Z(b)0, Z(c)0 и т. д., PN(a)0, PN(b)0, PN(c)0 и т. д. Кроме них, в этой секунде есть сельские хижины, склады ввезенного и вывозимого добра, поля, скрывающие тысячи семян на разных стадиях развития, бескрайние пустыни с движимыми ветром крупицами песка К(а)0, К(Ь)0… К(nn)0, ночные города с горящими или погашенными окнами, дневные города с зелено-желто-красными огнями светофоров, графики производительности, индексы роста цен, биржевые курсы, очаги инфекций с указанием распространения каждого вируса, локальные военные конфликты с очередями пуль Р(а)0, P(b)0… P(z)0, P(zz)0, P(zzz)0… зависших на их траекториях с неясно сколь большими шансами на поражение врагов W(a)0, W(b)0, W(c)0, таящихся в листве, самолеты с гроздьями бомб, еще ждущих отцепления, тотальная война, которая разразится, если сложится международное положение МР, в мгновение МРx, взрывы сверхновых звезд, способные изменить строение всей нашей галактики…

Перейти на страницу:

Все книги серии Классическая и современная проза

Похожие книги

Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса
Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса

Новая книга Александра Полюхова выходит в год 100-летия Большой Русской Революции и в отличии от предыдущих, носит не мемуарный, а пророческий характер. Как всякая книга о будущем, содержит эпизоды, которые можно назвать фантастическими. Поэтому все персонажи и происшествия в книге являются вымышленными и любое совпадение с реальными людьми и событиями случайно.Автор, используя как катализатор элемент фантастики (перенося в Россию XXI века вождей Февральской и Октябрьской революции Александра Керенского и Владимира Ленина), пытается дать прогноз на ближайшее политическое будущее нашей страны. Можно сказать, что с помощью художественного приема писатель дает хороший толчок российской политической системе и с интересом наблюдает, что с ней происходит.Отличный язык, увлекательный сюжет, аналитические способности автора и его хорошее знание как политической закулисы, так и работы российской и зарубежных спецслужб превратили книгу не только в увлекательное, но и в крайне познавательное чтение.

Александр Александрович Полюхов

Фантасмагория, абсурдистская проза
Улисс
Улисс

Если вы подумали, что перед вами роман Джойса, то это не так. На сцену выходит актер и писатель Иван Охлобыстин со своей сверхновой книгой, в которой «Uliss» это… старинные часы с особыми свойствами. Что, если мы сумеем починить их и, прослушав дивную музыку механизма, окажемся в параллельной реальности, где у всех совершенно другие биографии? Если мы, как герои этой захватывающей прозы, сможем вновь встретиться с теми, кого любили когда-то, но не успели им об этом сказать в нашей быстро текущей жизни? Автор дает нам прекрасную возможность подумать об этом. Остроумный и живой роман, насыщенный приключениями героев, так похожих на нас, дополнен записками о детстве, семье и дачных историях, где обаятельная и дерзкая натура автора проявляется со всей отчетливостью.

Иван Иванович Охлобыстин

Фантасмагория, абсурдистская проза