Космиты навсегда

В отличие от моего мира я не обнаружил ничего такого, что можно было бы назвать подворотней: здесь были аккуратные, свежевыкрашенные и заботливо ухоженные, уютные дворики. Налицо здоровый быт здорового общества. Мне аж завидно стало, вдруг захотелось остаться здесь, наконец-то обзавестись семьей и детишками, найти работу, честно ее выполнять, отдавать зарплату жене, навещать тещу, — иными словами, угомониться, пустить корни, обрести уют и посеять семя. Хотя с тещей — это перебор; навещать тещу, конечно, можно, но не чаще, чем через промежутки времени, равные периоду полураспада стронция. А в общем и целом остаться здесь привлекательно…

Я отогнал от себя эти мысли. Легализоваться в этом обществе без помощи Сика-Пуки невозможно, — как только начну объяснять, кто я такой, тут же в дурке окажусь, даже если сымитировать амнезию — то тоже не сахар, штамп психиатра в личном деле гарантирован, а с таким штампом ни карьеры, ни семьи не сделаешь. Шпион, помню, обещал, если мы захотим, помочь обжиться в СССР, но на это особой надежды нет. КГБ, СМЕРШ да менты — это уже завтра станет проблемой, законники сделают так, что земля будет гореть под нашими ногами, не до легализации будет, сматываться надо и таиться в самой темной и глубокой щели…

Можно, конечно, удрать от империалистического агента и самостоятельно исследовать глубины этого общества — те глубины, где можно раздобыть фальшивый паспорт и любые другие бумажки с солидными печатями. Такие глубины есть везде, и находить их я обучен, но я не хочу. Остаться здесь и вести мой прежний образ жизни я не желаю, не хочу быть под угрозой в чужом мире, если и продолжать такое «пограничное» существование, то лучше в привычной, родной обстановке…

На какой-то узенькой улочке мне попался маленький гастрономчик, и там я приобрел три пятидесятиграммовые бутылочки водки неизвестных мне марок — лучшего сувенира просто не придумать! В ларьке «Союзпечать» я купил набор из тридцати открыток, изображающих Киев, и, усевшись на ступеньки какого-то офиса, принялся их разглядывать. Красивейший город! Красивее, чем мой родной Киев. Без сомнений. Мне опять захотелось остаться здесь, я даже подумал, что смогу найти работу криэйтора в каком-нибудь рекламном агентстве, — судя по Сика-Пуке и его дружкам из компании «МТУ», с криэйторами здесь туго…

— Посмотри, как на Яна похож! — воскликнул кто-то.

Я поднял голову. Рядом со мной стояла аккуратная парочка и пялилась на меня в упор. Одеты с иголочки, в глазах — нездоровый оптимизм, в руках пакеты из супермаркета, набитые провизией и туалетной бумагой. Этих ребяток я узнал. Еще бы! Мои одноклассники по начальной школе! Моя первая любовь Светка и ее муж Антоша. Я чуть было не ринулся здороваться, но вспомнил, что в теории я их не знаю, что я раб германский, поэтому я хмуро сощурился и продолжил разглядывать открытки.

— Это невероятно! — сказала Света. — Ему бы волосы обрезать, и получится вылитый Ян! Да ведь это он и есть!

— Ты же знаешь, что это невозможно, пойдем…

— Но это он!

— Не выдумывай, может, тебе и хочется, чтобы это был твой мудак Ян, но это всего лишь волосатый раб, он может быть опасен. Прошу, уйдем…

— Это Ян! Ян? — позвала она. — Это ты?

Я посмотрел на нее, напялил на свое лицо удивленное выражение, тряхнул головой так, чтобы волосы упали на глаза, выудил из кармана сигарету, подкурил, с безразличным видом выпустил с десяток дымных колец и вновь углубился в изучение открыток.

— Ну, прямо как Ян!

— Дорогая, это невозможно. Уйдем.

— Милый, но ведь это Ян! — Она подергала меня за рукав. — Почему ты не признаешься? Ян! Как ты тут оказался?

— Хватит, это не он! Не сходи с ума! — повысил голос Антошка, но она не прореагировала и продолжала истерично дергать меня за рукав, требуя признаний и объяснений. Потом заявила, что я срочно должен идти в милицию и все рассказать, обещала любую помощь, потом сердобольно приглашала в гости, посмотреть, как они теперь живут, отведать свежеприготовленного томатного супа с сыром и выпить кофе. Антон безуспешно пытался ее оттянуть, ныл, что пора идти домой, что ему надо заняться диссертацией и упорно твердил, что я это не я, потом они начали ругаться и доказывать каждый свою правоту посредством крика.

Я задумчиво сидел с каменным лицом и выяснять, почему Антоша отрицает тот факт, что я сижу на ступеньках, мне совершенно не хотелось; также я не испытывал желания объяснять им, что я двойник из другого мира.

Меж тем Светка заткнула рот мужу и продолжила увещевания. Обещала помочь по комсомольской линии: дескать, нынешний созыв райкома комсомола очень лоялен, а она в нем председательствует, обещала составить мне протекцию для предъявления в горком партии, даже посулила денег, дабы я смог выкупиться из рабства…