Космофлот: война и миры (СИ)

- Я вас услышал, - кивнул нахмурившийся адмирал и, подумав, сообщил: - Никак нельзя вводить в бой основные силы до того как мы узнаем, что за козырь прячут в рукаве эти чокнутые алиены! Понятно, что мы можем потерять всю группу 'А'...

- Командующий! Противник обнаружил нас! Противник атакует баттлстар 'Боевая слава предков'!

- Мы не можем!

...

А вот на борту 'Старины Джо' ситуация выглядела... ну, как оно обычно и выглядит на передовой: сумятица и неразбериха, и только вера, слепая вера в то, что нужно держать строй и в то, что товарищи поддержат и прикроют. Впрочем, перед 'Стариной Джо' сейчас стояла очень простая боевая задача: выжить. Как и было приказано: держаться от атакующих кохи за бронёй баттлстара 'Боевая слава предков'.

По внутрикорабельной громкой связи, на которую сейчас был выведен командный канал эскадры, разносились переговоры:

- Валькирии, доложите ситуацию!

- Работаем. Половина машин ещё в строю, так что живём. Живём коротко, зато быстро и красиво!

- Бойтесь, в ваш сектор подходят гиперпространственные перехватчики, будет лютый пэцэ.

- Есть, принял!

- Внимание сектору двенадцать-восемь! Алиены обходят с третьей полуспирали! Отзовись, кто принял!

- 'Свят' принял по сектору двенадцать-восемь! Дам огня через три!

- 'Стойкость' принял по сектору двенадцать-восемь! Вижу цель. Цель групповая.

- Четвёртый сектор, бойся! - рявкнуло вдруг радио, и смолкло.

- Чего? - дёрнулся Виктор.

- Антенное хозяйство накрылось, - отозвался Константин.

- Мои ребята сейчас глянут, - откликнулся капитан-лейтенант спасателей. - Скорее всего, полагаю, нас накрыло брызгами расплавленной брони с 'Боевой славы'.

Вацлав всё это слышал из медицинского отсека. Фианке было плохо. Она скрючилась, обхватив голову руками, и дрожала всем телом. А Вацлав, головой отвечающий перед командованием за неё, никак не мог придумать, как ей помочь.

- Больно! Больно! Они горят заживо! - стонала Аритайя.

- Держись, прошу тебя, - заговорил он. - Не слушай их боль. Я рядом. Слушай меня!

- Вацлав... как волнорез, - невнятно всхлипнула Аритайя, - Если бы не Вацлав, было бы хуже. Намного хуже.

Смотреть, как мучается прекрасная фианка было невыносимо. Вацлав сам не заметил, как прижал Аритайю к себе, заключив её в объятия.

- Прошу, постарайся отвлечься! Переключить внимание! - уговаривал он.

Аритайя встрепенулась, но тут же скривилась, и пояснила:

- Сумеешь ли слушать тихий шёпот, когда вокруг кричат?

Вацлав судорожно искал варианты. Человеческая медицина исключалось: неизвестно, как наши препараты подействуют на фиан. Как не крути, оставалось лишь искать какой-то психологический трюк. Если бы он знал бы хоть что-то из психологии чужой расы!

- Сумею! Сумею услышать шёпот, - горячо уверял он Аритайю, - если только поверю, что этот вот конкретно шёпот для меня сейчас важнее всего на свете!

Аритайя подняла на него глаза, и на мгновение застыла.

- Говорит "Стойкость"! - кричало радио, - Прошу поддержки!

- Тебя не отталкивает мой вид, - проговорила фианка, глядя в глаза Вацлаву. - Тебя не отталкивает то, что я - существо совершенно чужого биологического вида. Это... странно? Нет, не то... Мило, я вспомнила слово. Ты переживаешь, боишься, но боишься за меня. Боишься, что мне будет плохо. И боишься, что я в тебе разочаруюсь.

- "Гордость"! "Родина"! Кто там ещё? - забеспокоилось радио, - Поддержать огнём! Потрошители! Сможете поработать со 'Стойкостью'?

- Есть поработать со "Стойкостью"! Минут через шесть будем!

- Не могу! - воскликнула Аритайя, заламывая руки, и забилась в объятиях Вацлава. - Прости, Вацлав, но кохи слишком больно умирают! И я с ними! А-ай! Человеки умирают спокойнее. Человеки сосредоточенно и методично делают своё дело, даже когда горят заживо! Продолжают заряжать! Горящими руками!

- Боевые психотропные, обезболивающие, - пояснил Вацлав.

- Кохи никогда не пойдут на то, что бы вводить себе в кровь химию, - отозвалась Аритайя. - Они сейчас бросаются прямо на ваши пушки и упиваются болезненной агонией!

- Психи, - выдохнул Вацлав.

- Нет, загонщики же, - постаралась объяснить фианка. - Загонщики кохи перед охотой доводят себя до безумия. Ярость, злоба, желание убивать. Их инстинкты самосохранения в таком состоянии не работают, и они кидаются прямо в огонь. Это что бы дать жертве понять, кто тут охотник, а кто жертва. Сломить волю жертв, посеять в их сердцах страх перед бесстрашными охотниками, что презирают смерть.

- А кроме загонщиков кто у них ещё есть? - заинтересовался Вацлав. - Ну, кто-то же должен у кихи сохранять контроль за ситуацией.

- Охотники, - тут же пояснила фианка, - Вожди.

- Что чувствуют они?

- Беспокойство. Всё пошло не так, как должно было. Загонщики гибнут напрасно. Вожди хотят отступить, что бы перегруппироваться. Но не могут.

- Почему?

- Первый отступивший покроет себя позором. Сейчас вожди гонят охотников в разные стороны.

- Почему?

- Каждый вождь видит правильное решение по своему, и презирает других вождей. Они всё ещё не понимают, с кем столкнулись. Они ещё не понимают, что это уже не охота! Совсем не охота!