Космофлот: Война и миры (СИ)

Старый фрегат «Старина Джо», некогда приписанный в обеспечение ударного крейсера «Песнь Доблести», а ныне подчистую списанный в многоцелевые гражданские суда и лишённый всего вооружения, отмерял парсеки уверенно и чётко, словно метроном. Хотя старику теперь было не угнаться за новенькими фрегатами ни в маневренности, ни в огневой атаке, но, как и положено старому коню, «Старина Джо» «борозду не портил»: уверенно держал курс, точно и строго осуществляя задумку штурмана. Поскрипывали протяжно переборки, ровно пел маршевый, и пусть обмотки уже посвистывают, но посвистывают они в такт и в тон допустимым расчётным отклонениям.

На командном мостике собрались трое парней — весь нынешний личный состав. Будь «Старина Джо» одушевлённым субъектом, он бы вздохнул о временах и нравах. Но всё равно, и эту свою команду старик слушался, как привык: по-военному чётко.

— Куда прокладывать курс потом? — задумчиво поинтересовался Константин, постукивая о подбородок маркером. Он даже не замечал, что держит маркер не тем концом. И что у него, вообще-то, уже и лоб, и левая щека, и правое ухо в пятнах и росчерках от маркеров. Цветных отметок на его лице уже едва ли не больше, чем на навигационном планшете — огромной прозрачной панели, со светящейся звёздной картой, и координатной сеткой — у которого Костя и работал последние часов… несколько.

Да, можно было бы разрисовывать карту пометками в цифровом виртуале. Но Константин за годы службы в Космофлоте заряжающим на главном калибре, привык, что автоматика дублируется ручным приводом. Компьютерам он доверял, но работу свою предпочитал дублировать ручными средствами контроля. А маркер с прозрачного навигационного планшета легко стирается. Жаль с кожи он стирается хуже.

Ответа на вопрос о курсе не последовало, и Виктор, переглянувшись с Константином, окликнул Вацлава, который сейчас развалился в ложементе, прикрыв глаза, и усердно сопел.

— Эй, адмирал! — крикнул Виктор Вацлаву. — Определите цель следующего перелёта! Штурман запутался!

Адмиралом Витёк повадился называть Вацлава с самого начала, с того дня, когда Вацлав назначил Виктора капитаном. Когда дело дошло до заполнения документов, и они заполняли судовые роли. Вацлав настоял, что не может быть капитаном, за неимением подходящей подготовки, и вообще — он по официальной версии — фермер, всего лишь фрахтующий частный космический корабль с командой. На деле Вацлаву было важно, что в полётных журналах и прочих документах будет фигурировать не его фамилия. Виктор тогда, было, взглянул на Константина, но тот сразу «пошёл в отказ»: — дескать, это Викторова мечта, вот Виктору и быть капитаном. Виктор согласился, но с тех пор упрямо именовал Вацлава адмиралом.

Вацлав вздохнул, открыл красные от усталости глаза, и хмуро отмахнулся:

— Я тут не капитан!

— Ага?! — Виктор разыграл возмущение. — Твой корабль!

— Хватит вам, — попросил Костя, но как-то не уверенно.

— А кто ж у нас командует? — не отступал Витёк.

— А кто у нас больше всех мечтал о собственном корабле? — ехидно поинтересовался у него Константин.

— Здрасьте! — всплеснул руками тот.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — козырнул Вацлав, не вставая с места, и не упустил случая попенять: — Ты вполне себе капитанствовал, когда за коменюкой своей по всему космосу гонялся.

«Каменюка» — это неизвестного происхождения фиговина… пардон, артефакт, занимающий заметное место в трюме, и жутко мешающий всем при погрузке и выгрузке. Виктор эту фи… этот артефакт нашёл, и был уверен, что это — след древней исчезнувшей цивилизации каких-нибудь предтеч. Каменюка и в самом деле напоминала Камень Древних в парке у музея истории на планете Ё. Однако продать каменюку музею не получилось.

Сперва-то Виктор и слышать не хотел о музее, клялся, что впарит эту фиговину богатому коллекционеру за большие деньги. Но когда заинтересовать никого из богатых коллекционеров не удалось, и парни всё же обратились в музей, директор музея, взглянув на артефакт, весьма красноречиво закатил глаза и отключился. В смысле: связь отключил. Хотя, может он там и в обморок упал потом — этого уже было не видно, поскольку связь же директор отключил.

Как бы то ни было, но про «выбросить каменюку за борт» Виктор и слышать не желал.

— Ах, то есть так, значит, — хмыкнул Виктор, и объявил: — тогда летим сюда! — и вывел на большой экран рубки управления фианскую звёздную карту!

— Ох ты ж! — Вацлав буквально подпрыгнул из положения полулёжа. Эта была именно та карта, что они скопировали в отцовском «погребе» за четвёртым полем, и которую сам Вацлав до красных глаз крутил в личном виртуальном пространстве уже второй месяц.

— Как навигатор официально заявляю, что выход за Предел ореола обитания человечества категорически запрещён, — объявил Константин.

— Запрещён человеческим кораблям, — поправил его Виктор, — а мы можем взять фианский!

— Тот фианский корабль слишком человеческий! — заметил Вацлав, имея в виду, что там только «машина» фианская, а корпус-то — человеческого фрегата.