Космофлот: Война и миры (СИ)

— Футиайя сообщила, что они видят нас, но дальше пошёл какой-то бред, и я не могу в этом сне разобраться, — со стоном созналась девушка, и подтянула под себя ноги и хвост. Надо встать. Надо идти на пост. Но сперва она сознается в самом важном: — Футиайя заявила, что у них на «Смелом свистуне» все хорошо, и спасать надо нас, а не их.

Нет, встать не получится. Хотя, зачем обязательно вставать? На четвереньках даже удобнее. Аритайя двинулась вперёд по проходу. Правое колено вперёд, левая рука, правая рука… ой, наверное, левое колено сначала.

— Ты куда? — поинтересовался Абутай.

— На пост, — прохрипела девушка не оборачиваясь.

— На карачках? — продолжал интересоваться инженер. — Погоди, сейчас ускорение снизят. Вектор тяги перекладывать будут.

— Мы маневрируем? — поинтересовалась Аритайя, пытаясь сообразить, это уже время для перехода к торможению пришло?

— Хищник опять прыгает, мы на всякий случай меняем курс, — проворчал Абуксигун.

— А ну ка! Взбодритесь, фиане! — раздался голос дядюшки Уохинтонкана по громкой связи, — Амнистия пять минут! У кого какие дела — готовьтесь к забегу! На старт! Внимание! Пять! Четыре!..

— Он опять на вахте? — удивилась девушка. — Уохинтонкан хоть когда-то отдыхает?

— Три!

— Дед незаменим, — хмыкнул инженер, и с кряхтением стал подыматься, цепляясь за элементы конструкции, что бы затащить собственное тело в камеру фазоратора. — Об одном жалею, — кряхтел он, — в камере фазоратора невозможно подключиться к виртуальной реальности корабля. Я бы хоть в виртуале полежал на травке, покупался в ручье…

— Два!

— Приятного «не существования», инженер, — проводила Аритайя исчезающие в камере фазоратора ноги.

— Один!

— Ага. Дверку прикрой, пожалуйста, — донеслось до неё.

— Старт! — скомандовал дядюшка Уохинтонкан, и тяжесть отступила, позволила легко вскочить на затёкшие ноги, захлопнуть крышку камеры фазоратора, легко пробежать, и легко подняться по крутой лестнице.

По пути Аритайя отчаянно пыталась разобраться в своём нынешнем сне. Сон представлялся бредом, мешаниной сбивающих с толку нелепиц. Если «Смелый свистун» действительно подбит хищниками, и действительно находится на первой планете — а Футиайя во сне это подтвердила, то как же понимать заявление о том, что в спасении они не нуждаются? Что во всём этом нелепом сне было от настоящего послания сенсорика Футиайи, а что примешало воображение самой Аритайи? Девушка очень не хотела допускать мысль о том, что она неосознанно ревнует молодого и дерзкого капитана Абуксигуна к красавице и умнице Футиайе, но как иначе объяснить услышанное? Но если она ревнует, то, может, и первые сны про попавшего в беду капитана тоже бред ревнивого подсознания? Как же всё запутано! Быстрее бы уже долететь! Эта неопределённость так выматывает!

— Ты не выглядишь отдохнувшей, Аритайя, — приветствовал её на мостике первый помощник капитана. Отца рядом не было, наверное, отдыхает.

— И не чувствую себя отдохнувшей, — проворчала девушка, но спохватилась, тряхнула тяжёлой головой, и произнесла как могла бодро: — Со мной всё в порядке!

— Ты-рано! — поприветствовал её первый офицер наблюдения. У фиан «ты-рано!» — это дружеская форма приветствия и вежливая похвала, почти ритуальная фраза, исторически слившаяся в одно слово, поскольку фиане вообще ценят ответственное отношение к любому делу.

— Сон… был тревожный, — созналась Аритайя, внутренне съёживаясь.

— И какие там новости? — хмыкнул первый офицер наблюдения.

— Во сне со мной говорила Футиайя, сенсорик и офицер наблюдения «Смелого свистуна». Она подтвердила, что их корабль на первой планете, передала, что у них всё хорошо, и объявила, что нам следует изменить курс «на тридцать три сотых ниже».

— Тридцать три сотых чего? И ниже чего? — тут же откликнулся пилот.

— Я не знаю, — вздохнула девушка, — передаю, как услышала.

— Что тут считать низом? — проворчал пилот. — Центр первой планеты? Центр звезды? Центр галактики? Ох уж мне… советчики…

— Простите, — простонала Аритайя. Пилот вяло отмахнулся, шевельнув одной только кистью руки. Девушка уселась наконец в своё кресло, и пристегнулась.

— Разберёмся, — буркнул нахмурившийся первый помощник капитана. — Ближе подлетим, установим устойчивую связь, и разберёмся!

— Слышу! — вдруг закричал первый офицер наблюдения, — Я их слышу! «Смелый свистун» совершенно точно на первой планете!

— Что они говорят?

— Говорят?! Я сенсорик, а не связист! Я просто чувствую живых фиан на первой планете, чуть ниже экватора. Они живы, и переживают за нас, а не за себя — это всё, что я могу о них сообщить.

— На тридцать три сотых ниже, — хмыкнул пилот.

Вацлав: Руки или ноги?

— Внимание: к маневру! — рявкнул кто-то по громкой связи. Вацлав проигнорировал. Оно так рявкает уже, поди, час тому, как начало. И ничего. А самое неприятное, что и ни кого!