Космолёт за горизонт

Кира вдохнула. Полные лёгкие лотосов и полынного шоколада. Разгорячённой кожи и недавно вымытых косичек, в которые она вынужденно уткнулась лицом.

— Отпусти меня, — попыталась трепыхнуться она.

Димка держал крепко.

— Как я смогу почувствовать твой распрекрасный вольный ветер, если ты меня будешь так сжимать? — попыталась обернуть это двусмысленное положение в шутку Кира.

Или положение было недвусмысленным?

— Расслабься, — мурлыкающим своим тоном шепнул её на ухо рыжий. — Я просто тебя обнимаю. Без далеко идущих планов. Тебя приятно обнимать и ты очень смешная. Мне бы хотелось, чтобы тебе было весело в нашей компании, понимаешь? А для этого ты должна перестать нервничать, постоянно озираться, искать правила, преграды, думать, что о тебе скажут или даже подумают. Нужно, чтобы ты просто стала, ну, своей, что ли?

Кира понимала, о чём он говорил. Вот только она давно отвыкла о того, что такие вещи ей говорят прямо и вот так вот бесцеремонно.

— Мне тоже нравится тебя обнимать, — честно призналась она. — Вот только…

— Что?

— Вообще я не люблю, когда меня трогают руками.

— В смысле?

— В самом прямом. Терпеть не могу все эти объятия, прикосновения, дружеские поцелуи и что там ещё? Вот эту всю ерунду.

— Серьёзно?

— Да.

Рыжий сел, так и не выпустив Киру из объятий, отчего поза их стала ещё более непристойной.

На экране героические колонисты штурмовали заснеженный горный пик.

— А вот так? — одной рукой он продолжал удерживать её за талию, другой вынимал шпильки из волос.

Ощущения Кире нравились.

— Дим, — честно сказала она, глядя в шальные голубые глаза. — Я не имею в виду, что у меня проблемы с этим. Никаких расстройств. Никаких предубеждения. Просто это как вторжение на личную территорию. У каждого человека есть свои границы, верно? У большинства они в наше время размыты и сдвинуты вплотную. Мы легко воспринимаем телесную близость и никого не пускаем в души… Что ты делаешь?

— Целую твои плечи. И шею.

Слова у него не расходились с делом. И Кире действительно нравилось, чего она от себя совершенно не ожидала. Она действительно сначала пускала человека в душу, и лишь потом давала доступ к телу. Этого никто не понимал кроме такой же чокнутой Ринки. Такой же книжной ретроградки.

У остальных всё было проще.

— Это вторжение? — шептал Димка, прикусывая мочку Кириного уха. — Нарушение? Границ?

От этих лёгких укусов и прикосновения жарких губ по позвоночнику бежали мурашки. Димкина ладонь на талии была такая же нестерпимо горячая. В этом было что-то такое, что-то слишком трепетное, волнующее. И та сцена у пруда. И затуманенный взгляд его глаз.

Когда он запрокинул Кирину голову и поцеловал в губы, это тоже не вызвало никакого протеста. Как будто всё было правильным.

Чёрная бездна, жаркая, жадная, затягивавшая с головой — вот, что это было. Как вкус того напитка из фляги — сладость, горечь и обжигающий алкоголь.

Они целовались, пока не заболели губы. Как подростки, впервые открывшие для себя радость подобного занятия. Как соскучившиеся влюблённые после долгой разлуки. И — надо отдать рыжему должное — он не сделал ни одной попытки распахнуть Кирин халат и соблазнить её перейти к более взрослым действиям.

Или, подумалось Кире, когда они уже засыпали в обнимку, может быть, зря она не распахнула этот халат сама?

Было бы что вспомнить потом холодной зимней ночью на Терре-2.

* * *

Сумасшедший был город.

Узкие одноуровневые улочки, по которым ходили на своих двоих или ездили на странных двухколёсных конструкциях, которые крутили опять таки ногами. Дома из красно-коричневого камня, лишь в некоторых частях облицованные глянцево-блестящими плитками изумрудно-зелёного и ярко-бирюзового цветов. Никаких стерео-вывесок, неоновой голографической рекламы, навязчиво выскакивающей на тебя из-за угла. Минимум техники, полное отсутствие воздушного или подземного транспорта, а также любого вида роботов или кибернетических модификантов. Не было гула и шума, целеустремлённой суеты. Тишина, запах цветов и солнечные лучи, беспрепятственно изливавшиеся с ясного высокого неба.

Не было очень многого, к чему Кира привыкла в городах, в которых обычно жила и работала. Но и того, что обычно обрушивалось на неё в любом туристическом раю, здесь тоже не было. Ни рынков с навязчивыми, натурально загримированными под туземцев продавцами. Ни пожирателей огня и воздушных гимнастов. Никакого старательно отретушированного экзотического колорита. Ни-че-го.

Просто много света и какой-то совершенно особенной пустоты. Будто в лесу, где секвойи или какие-то похожие высокие деревья стремятся в небеса, но не дают тени, только легкий отсвет в воздухе.

— Здесь строгие ограничения на посещение, — объяснил Влад Корнилов. — Строгий лимит по всей системе.

Местные особенности Кира с Катькой уже успели оценить. Утро началось с анализов и обследований. Продолжилось психологическими тестами и собеседованием на тему «не принесёте ли вы ничего разрушительного в гармонию нашего чудесного мира».

«Я чувствую себя выпотрошенной» — написала она Ринке, когда это всё закончилось.