Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

- Да. Напрасно смеётесь. Через неделю администрация не сможет больше скрывать, что нет связи с Землёй, и тогда мы заявим, что берём власть на побережье в свои руки.

- Что вы собираетесь делать с патрулями и береговой охраной?

- Об этом и речь. Все члены ассоциации должны будут немедленно после того, как получат мои указания, начать работу на местах. Я уверен, здравый смысл возобладает, если же нет, ну что ж. Несогласных мы принудим к... свободному волеизъявлению. Когда планета получит статус населённой, бозоиды вынуждены будут с нами считаться - в конечном счёте наша независимость им выгодна, потому что никто лучше нас не сможет организовать добычу жёлтой пемзы.

'Вот оно как, - думал Жнец, - прижали тебе хвост бозоиды, решил взять колонию в заложники. Руками наших ребят. По твоему указанию они начнут на местах работу с недовольными. Сначала патрульных уговорят, что если нет связи с Землёй, лучше считаться с новой администрацией, потом те помогут свободному волеизъявлению прочих новоявленных граждан Терраны. Потом ты, наладив отношения с бозоидами, будешь снимать с молока пенку, а терранские свободные граждане у тебя станут работать за еду. Хороший план. Одного ты не учёл, революционер. Мне это не подходит и, насколько я знаю Быстрицкого, ему тоже.

- Что об этом думает Эдик? - спросил Жнец, внимательно следя за выражением лица собеседника. 'Лицо деревянное. Определённо, Густав нервничает'.

- Откуда я знаю?! - с досадой сказал Эшенден. - Эдуард на Земле, связи нет.

'Ну вот и накрылась вся твоя революция, приятель', - подумал Жнец, вслух спросил:

- Как же вы собираетесь оповестить ребят? Есть у вас со связными контакты?

- Я рассчитываю, это сделаете вы.

- Может быть, я и сделал бы это для вас, но беда в том, что кадровыми вопросами занимался Быстрицкий, у меня связи с нашими людьми нет, - с милой улыбкой сообщил Жнец.

- Вы что, Роберт, шутить со мной вздумали? - спросил Густав Р. Эшенден. Побледнел, выглядел угрожающе.

- Я оставляю за собой право шутить, когда на меня нападёт шутливое настроение.

- У меня есть способ настроить вас на деловой лад, - холодно сказал Эшенден. - Следите за моей мыслью: вчера в гостинице произошёл некий инцидент, вы были в нём замешаны. Как лицо официальное я могу намекнуть Леграну, что сегодняшнее самоубийство связано с вчерашними событиями, и попрошу расследовать обстоятельства. Кроме того, я сообщу капитану, что по моим сведениям вы не тот, за кого себя выдаёте. Я вчера навёл справки, у вас, кажется, здесь семья?

'Скотина, - подумал Жнец. - В протоколе опознания Ираклия Антониадиса две подписи: Спиро и Ксении. Эта сволочь запросто может упечь обоих на перевоспитание. Что тогда будет с Эми? Что делать? Как заткнуть глотку этому чучелу? Согласиться? Сдать ему ребят? Нет. Потянуть бодягу, взять время на поиски? Он не дурак, потребует данные сразу. Упырь, скрытень веганский, зловредный'.

- Ну что же, будете со мной работать? Решайте прямо сейчас, времени на раздумья не дам.

Жнец подумал с тоской, дать бы тебе по шее, вот сюда, а потом свалить бы тебя с обрыва в море, но это только сократит мой путь на каторгу. Ксения, Эми... Сделать вид, что мне всё равно? Ничего не даст. Неужели придётся... Что там?

Стукнула дверь. Шаги по гравию. 'Капитан закончил дела с Руди? Хоть какая-то отсрочка, при Алеке вряд ли Густав захочет говорить о делах. Что у него с лицом?' Эшенден выглядел так, будто увидел привидение.

- Я же просил... - выдавил он. - Кто вас сюда пустил?!

- Кто-то мог меня удержать? - услышал за спиною Жнец. Обернулся.

- Что вас удивляет, Ираклий? - весело спросил Руди Штайнмайер. - Моё опоздание? Извините, мне пришлось побеседовать с капитаном. Он был так настойчив. Но мы покончили с неприятными формальностями и теперь можем заняться делами приятными - лингвистикой.

Руди принёс бутылку коньяку и три рюмки, выставил всё это на стол, сел рядом с Эшенденом, спросил: 'Надеюсь, я не помешал, Густав? Вид у вас двоих, как у мальчишек, которых застукали с нейростимуляторами'. Жнец не знал, как выглядят пойманные мальчишки, но готов был признать, что Густав Р. Эшенден обескуражен.

Девятый стежок

Руди веселился, над Эшенденом подтрунивал, разливая по рюмкам коньяк - лучшее, что по его словам нашлось в баре у Одри, - спрашивал, почему начальник экспедиции удивлён, что подчинённые утром первого рабочего дня стремятся наладить отношения. Эшенден ворчал, что капитан слюнтяй, а в береговую охрану берут туповатых увальней, которые не могут выполнить элементарное распоряжение. Жнец не считал патрульных тупоумными увальнями. Не верилось, что Галлахер способен наплевать на приказ, однако факт оставался фактом: Руди смог выйти на веранду.

- За успех экспедиции! - Рудольф Штайнмайер провозгласил тост, выпил и закусил какой-то пилюлей - выкатил её на ладонь из коробочки, подбросил и поймал ртом, а коробку на столе оставил.

- Печень пошаливает? - спросил Жнец. Не дождавшись ответа, выпил. 'Хороший коньяк. Отменный'.

- Пошаливает кто-то другой, - сказал Руди, бегло глянув на океанолога.