Космос. Марс

Остальным сокамерникам до него не было дела. Сгустившись в кучу, они обсуждали зачистку Свалки. Официально это называлось «расселением». Всех свозили в спец-центры, где проверяли на причастность к преступлениям. Мужчинам, кто не числился в розыске предъявлялись обвинения в бродяжничестве, хулиганстве и сопротивлению ареста. Им грозили не малым тюремным сроком и штрафом, который никто не в состоянии выплатить до конца своих дней. Вне протокола и предлагали полное помилование в обмен на согласие уехать в заброшенные города Сибири без права вернуться.

— Наши деды поднимали целину и сделали страну великой, чем ты хуже? — говорил поседевший старичок с родинкой на щеке, напоминающей головку гриба опенка. — Так и сказал мне вертухай. Моего прадеда сослали в Магадан. Не думал, что по его стопам пойду.

— Да ладно тебе выдумывать, — перебил другой мужик, помоложе. — Ссылали насильно, миллионы померли… Наслышался я этого вранья в детстве. Люди сами уезжали обживать север. О потомках заботились. Страну строили, и на хлеб всегда можно было заработать. Вот мой прадед лесорубом был, а дед инженером нефтяником, качал нефть там, где прадед деревья срубал. Уважаемые люди были. И всего в достатке. А теперь не нужна нефть, не нужна древесина. А как быть людям, которые больше ничего не умеют?

— Приспосабливаться, — сказал старичок.

— Ага, вот они и приспособились, здесь на горяченьком. Эти научники. Лишили нас всего, а сами жируют в теплых квартирах. — Мужик плюнул на пол и стукнул сверху тяжелым ботинком. — Я из Тюмени. Хороший город был, зимой холодно, снега по колено. Столько молодежи было, студентов. Верили в завтрашний день. Как появился этот синтез за пять лет город опустел. У людей не было денег, чтобы покупать еду, а потом и ее вообще перестали привозить. То, что вырастишь за три месяца, на том и питаешься весь год. Отец последнее отдал, чтобы отправить меня сюда. А сам то помер он, и мамка с бабкой следом. А теперь предлагают ехать мне обратно. Что бы мой батя сказал на это? Неужто зря помер.

— Всегда есть выбор, — говорил старичок. — Твой отец его сделал.

— Что это за выбор у меня? Кто ж выберет самовольно решетку… — возмутился мужик. — Всю жизнь пробиваю себе путь вот этими руками. Никого не обманул, не обокрал. Почему я должен ехать черт знает куда? На мне нет вины.

— Не бывает человека без греха, — продолжал старичок. — И праведник несет грязь за душой.

— Да ну тебя, дед. Тебе, вот сколько осталось? Два, три года… А, у меня целая жизнь впереди. А мне выбор иль решетка иль небо вольное, там, где ничего кроме голода, холода и смерти.

— Да! — сказал сосед.

Остальные тоже подхватили:

— Правильно говоришь…

— Чем мы хуже них?

— Мы невиновные!

— А ты дед, поедешь молча, как скажут?

— Свое время хочу дожить в мире.

— Ну и пусть катиться, — сказал кто-то.

— Это был наш выбор жить так, как хотим, а они отняли у нас его, а теперь хотят избавиться, как от крыс. Не выйдет!

— Да, не выйдет!

— Мы честные люди.

— Потому вы и здесь, — опять заговорил старичок. — Честность она всегда спутник бедности.

Все молчали и косились на старичка, как на каплю дегтя в бочке меда.

— Так что получается дед… Нужно врать и обманывать? Думать только о себе? — спрашивал мужик, окончательно запутавшись.

— А о ком думаешь сейчас ты? Или ты? — старичок водил пальцев вокруг. — О себе же.

— У меня семья есть, — сказал другой мужик.

— И у меня…

— Да, я за своих жизнь отдам!

— Ничего не стоит эта жизнь твоя, — сказал старик. — А вот продать ее дорого — это не каждому позволено.

— Вот мы и продадим, — взвизгнул первый мужик, принявший вакантную роль вожака. — Выйдем отсюда, соберем своих! Сколько нас тут, сотни три на этаже, а во всем здании? Покажем им, что мы тоже люди. Мы сами можем решить, как нам жить!

— Сами решим, — подхватили другие.

— Не позволим!

Никто больше не обращал внимания на старика. Мужики полушёпотом принялись обсуждать план бунта. Макс протиснулся между ними и подсел к старику. Тот долго и оценивающе глядел на Макса.

— Здорово вы их настроили.

Старик улыбнулся. Зубов у него почти не было.

— Ты не должен быть здесь. Твой выбор уже сделан.

— Я пока не думал об этом, — сказал Макс.

— Нет. Внутри тебя борются убеждения и желания. Но в душе ты уже знаешь, как поступишь.

Макс молчал.

— Их намерения чисты, хоть и головы пусты, — сказал старик, глядя на мужиков. — Их уже не остановить.

Дед поднял голову в пожелтевший потолок, вздохнул и, будто вся его жизнь вышла с этим воздухом. За секунду он стал старее.

— Как узнать, правильный ли это выбор? — спросил Макс.

— Узнаешь, когда проживешь жизнь…

Через несколько часов старик уснул и умер во сне.

Утром Максу вручили выписку об оплаченном залоге. В графе суммы значилась баснословная цифра. Только один человек мог заплатить столько.

На улице ожидал электрокар-лимузин. Внутри сидел Матвеев и двое крепких парней. Макс протиснулся между ними.

Электрокар начал движение. Проехав несколько сот метров, он свернул на шоссе.

— Я живу в другой стороне, — сказал Макс.

Матвеев выжидающе смотрел на него, словно ученый на подопытную мышь.