Космос моей жизни

Дело в том, что химические реакции между составными частями Солнца идут несомненно, но сжимание Солнца, или непрерывное спадение всех его атомов увеличивает их скорость настолько, что не дает им быстро соединиться и образовать менее упругие сложные тела.

Солнце, так сказать, горит, но не сгорает, а если и сгорает, то поразительно медленно; именно – в 6 тысяч раз медленнее наиболее энергичной реакции гремучего газа.

Солнце не может сгореть в 2000 лет благодаря тяготению. Действительно, попробуем допустить, что оно покончило свою химическую деятельность в 2000 лет и остыло; что же тогда выйдет? – Упругость его массы страшно уменьшится, как по сложности новообразованных веществ, так и вследствие сильного понижения температуры; результатом этого будет многократное сокращение его объема; но если бы даже оно не превышало малой доли процента, то и тогда бы получилась, по расчету, громадная работа тяготения; куда же она денется? Теория показывает, что только ничтожная часть ее может превратиться в световые вибрации и в живую силу вращения (в кинетическую энергию); другая часть, понятно, пойдет на молекулярную работу; все моментально страшно раскалится, разложится, и Солнце примет свой почти прежний объем – чуть-чуть меньше.

Если энергии тяготения одного нашего Солнца должно хватить на сотни миллионов лет непрерывного лучеиспускания теперешней силы, то какова же энергия тяготения целого мира? Если бы все звезды одного нашего Млечного Пути слились воедино, то образовалась бы звезда, диаметром в 1000 диаметров Солнца; она заняла бы планетную систему почти до Юпитера; сила ее света превосходила бы солнечный свет в миллион раз и горела бы она в миллиард (10⁹) раз дольше Солнца. Энергия ее тяготения или полного лучеиспускания превосходила бы энергию всех звезд Млечного Пути в миллион раз. Но если принять во внимание, что давление внутри этой гигантской звезды в 1 000 000 раз более, чем в массе Солнца, то числа, данные нами для выражения полной энергии Млечного Пути, при спадении его в одну массу, бледнеют и становятся совершенно незаметными, в сравнении с истинными числами этой энергии, нам неизвестными.

Энергия Вселенной во всяком случае беспредельна; ей нет конца, как и самой Вселенной.

Вклейка

Памятник К. Э. Циолковскому в Боровске, работы скульптора С. Бычкова.

К. Э. Циолковский

К. Э. Циолковский и модели спроектированных им дирижаблей, 1913 г.

Модель оболочки аэростата из гофрированного металла. Дом-музей К. Э. Циолковского в Боровске).

Схема ракеты К. Э. Циолковского

После трагедии, случившейся в юном возрасте, ученый почти ничего не слышал.

Циолковский выступает в Колонном зале на торжественном собрании. Фото из собрания ГМИК.

Музей Космонавтики им. К. Э. Циолковского, Калуга.

К. Э. Циолковский у модели дирижабля.

Дом-музей К. Э. Циолковского в Калуге.

«Ястреб» – один из первых российских дирижаблей, построенных в 1910 году на заводе «Дукс» в Москве.

Юные авиаконструкторы, Калуга. На заднем плане – портрет К. Э. Циолковского.

Дирижабль над городом во время парада на Красной площади, 1921 г.

За день до смерти он писал в телеграмме И. В. Сталину: “Уверен, знаю – советские дирижабли будут лучшими в мире”. И ни слова о ракетах…

Дом 1 по Коммунистической, Боровск. Письмо К. Э. Циолковского о наблюдениях пролета болида над Боровском